— Ты готова? — спросила Ребекка.
— Не совсем.
Я стучу в дверь и слышу голос моей мамы.
— Входи, — кричит она.
Я открыла дверь и ступила вовнутрь стерильной больничной палаты. Мой отец сидит на кровати. Он бледный и выглядит немного старше, усталым, но это мой папа. Моя мама сидит рядом с ним, держа его руку.
— Дана? — говорят они в унисон, видно, что они удивлены. — Ты пришла.
— Конечно, я пришла, — внезапно стало сложно произнести слова, и начали капать слезы. Моя мама бросилась ко мне и обняла.
— Ты дома, малышка, — говорит она. — Ты дома, и мы так скучали по тебе.
— Позволь мне, обнять тебя, — говорит мой отец. — Обними меня, детеныш.
Я поцеловала маму в щеку, прежде чем повернуться к папе. Осторожно наклонилась и обняла его, но он не обратил на это внимание. Папа крепко обнял меня, притягивая ближе. Я действовала аккуратно, чтобы не задеть любой из множества мониторов и капельниц, которые подключены к нему. Прямо сейчас мой отец выглядел, как робот, а не перевертыш.
Мое сердце разрывалось, пока я обнимала его. Я всегда думала о своем отце, как о большом, и сильном, и совершенно потрясающем. Бессмертном. Непобедимом. Я всегда думала о нем, как о ком-то, кого нельзя сломить, или уничтожить. Я всегда думала, что он изумительный.
Сейчас, смотря на него на больничной кровати, он выглядит слабым. Усталым. Папа выглядит старым.
И я сожалею, что пропустила два последних года его жизни.
— Папа, я скучала по тебе, — говорю я. Он отпускает меня и просто рассматривает.
— Я тоже скучал по тебе, детеныш. Я тоже скучал по тебе.
— Думаю, будет правильнее сказать, мы все скучали по тебе, — говорит новый голос, и все мое тело застывает.
— Ох, дерьмо, это Тони? — голос Ребекки прозвучал из-за меня. Я полностью забыла, что она здесь. Я также не заметила Тони с его места в углу. — Ты не сказала мне, что он такой высокий, — просвистела Ребекка.
— Кто ты, сладкая? — спросила моя мама, понизив голос, и я услышала, как Ребекка начала объяснять, что она моя соседка по комнате, и она заботится обо мне, но я сосредоточилась только на Тони.
Я сконцентрировалась на том факте, что он, кажется, стал еще больше, чем был раньше. Он сильнее, более мускулист и даже его глаза ярче.
— Я… Я… — мой рот стал полностью сухим, и я не могла пошевелиться. Знала, что, в конце концов, увижу его, но не думала, что будет так. Я представляла, что столкнусь с ним в бакалейной лавке или в библиотеке, или в другом случайном, обычном месте, где смогу легко ускользнуть.
Не думала, что Тони будет в палате моего отца.
Не думала, что встречусь с ним сегодня.
— Прикусила язык? — Он встает и почему-то, кажется, что Тони заполнил всю комнату.
— Тони принес нам немного еды, — сказал мой отец с улыбкой. Он с гордостью смотрит на Тони, который мог стать его зятем, а затем снова на меня. — Разве это не мило, дорогая?
— Д-д-да.
— Что с твоим голосом? — спросил мой отец, смотря на меня смущенным выражением лица. — Может стакан воды, дорогая?
— Дана, — сказал Тони, и мои трусики немедленно стали мокрыми. Черт. Они не должны были стать такими. Я не должна таять, когда он так произносит мое имя. Не должна полностью теряться, когда он шепчет мое имя. Не должна превращаться в ту, кем была несколько лет назад, но моя внутренняя волчица очнулась, и она знает, так же, как и Тони, что мы пара.
Нам суждено быть вместе.
Мы нужны друг другу.
Мы должны быть вместе.
Я не знала, что делать или что говорить. Как я должна извиниться за то, что убежала в день нашей свадьбы? Как должна извиниться за то, что не сказала: «Прощай?» Как должна извиниться за тот факт, что даже не позвонила?
Кажется, Ребекка знала, что крутится у меня в голове, потому что положила руку на мое плечо и прошептала:
— Не теряй самообладание.
Только слишком поздно для этого.
Тони смотрел на меня.
Мои родители смотрели на меня.
Все смотрели на меня, и внезапно комната уменьшилась, и есть одна вещь, которую, я знала, нужно делать в подобных ситуациях, так что я сделала то, что сделала в последний раз — я развернулась и побежала.
— Проклятье, — услышала я, как сказала Ребекка. — Не снова.
— Не снова — это чертовски правильно, — последовал голос Тони, и я поворачиваюсь вовремя, чтобы увидеть, как он выходит из палаты моего отца. Сейчас я близко к лифтам, но Тони выглядит беспечным. — Вернись сюда, Дана. Нам есть о чем поговорить.
Только мне нечего сказать Тони или кому-либо, так что я отвернулась.
И продолжила бежать.