И, ох, это ощущается хорошо.
Я давно ни с кем не боролась, меньше всего с волком. Это было давно и сейчас я думаю, почему никогда не дралась с Ребеккой. Держу пари, она отличный боец. Готова поспорить, она невероятна на ринге.
Мы с Тони кружили по краю, смотря друг на друга, ожидая, кто первым сделает следующий шаг. Я зарычала, щелкнув в воздухе и обнажив зубы. Он сделал тоже самое, но даже в волчьей форме он выглядел самодовольно.
Он выглядит так, будто знает, что победит в этом сражении.
Тони выглядит так, будто знает, что возьмет это под контроль.
И если есть одна вещь, которая раздражает меня, это самодовольное отношение. Я зарычала и прыгнула вперед, но он легко отступил в сторону, и я теряю его, падая головой вниз на секунду. Я пытаюсь исправиться, но слишком поздно, и Тони ударяет в бок, снова сбивая меня.
На этот раз Тони смог связать меня и, когда я пытаюсь вырваться, не могу. Он обнажает свои зубы и осторожно раскрывает свой рот над моей шеей.
Тони победил меня, и это заняло только минуту.
Весь этот бой и это были ничем.
Я была ничем.
Я была плохой.
Я была ужасной.
Я потеряла свой характер, я потеряла контроль, и это стоило мне всего.
Я потерпела неудачу.
Тони ждет, что я признаю его победу. Ох, он не убьет меня и не сделает ничего такого сумасшедшего. Он даже не укусит меня. Тони будет ждать моего кивка, звука, чего-то, что покажет ему, что я знаю, что он превзошел меня.
И прямо сейчас я не знаю, смогу ли справиться с этим.
Я не собираюсь терять хладнокровие в своей волчьей форме. Так же сильно, как я хочу полностью выйти из себя, зубы Тони вокруг моей шеи, но вместо того, чтобы признать его победу, я превращаюсь обратно в свою человеческую форму и затем это просто я.
Я просто Дана.
Я голая в лесу со своей парой, и его рот все еще открыт.
Почти сразу же, Тони тоже обращается. Его красивый серебристо-серый мех исчезает и заменяется на загорелую кожу и мускулистое тело.
— Ты сбежала, — сказал он, смотря на меня. Тони нависает надо мной, и он обнажен, как и я. Он голый, и он — моя пара, и Тони смотрит на меня так, будто смущен и обижен, но не рассержен. Тони смотрит на меня так, будто хочет объяснений. Он смотрит на меня так, будто все еще заботится обо мне.
Тони смотрит на меня так, будто я особенная.
Я должна объясниться. Я должна признаться, что он ранил меня, и я не знаю, что еще сделать. Я должна сказать ему, что наше время закончено. Я не должна делать что-либо.
Но Тони всегда был особенным.
И у него всегда было мое сердце.
И у него всегда было мое тело.
И у него всегда была моя душа.
Так что вместо объяснений, я приподнимаюсь и целую его. Я целую моего волка. Я целую его так, будто раньше никогда не целовала его, будто это самый первый раз и мое сердце поднимается ввысь.
Глава 8. Тони
Для кого-то, кто, кажется, очень зол на меня, Дана целуется, как богиня. Ее губы встретились с моими, и все отошло на задний план. Она мягкая и нежная, сладкая и чувственная.
Дана изгибается, и ее груди прижимаются к моей груди. Ох, я скучал по ней. Я скучал по каждому ее кусочку. Когда Дана поцеловала меня, с полной силой накатили воспоминания всех тех раз, когда мы целовались в лесу, всех тех раз, когда мы преследовали друг друга в волчьей форме, всех тех раз, когда мы играли вместе.
Все воспоминания о веселье и дружбе накатили, и мой внутренний волк завыл. Она моя, прошептал он. Моя.
Да, она моя.
Дана — моя пара. С каждым поцелуем, эта мысль отдается эхом в моей голове и сердце. Она тоже это чувствует? Должна. Преследовать ее было волшебно. Это было весело и замечательно, и это сделало меня живым. Я вложил мое сердце и душу в ресторан, но это не заставило меня чувствовать себя таким чертовски живым, не так, как Дана.
Это не заставляет меня чувствовать, будто все будет хорошо, будто все будет чертовски идеально.
Вот, что заставляет меня чувствовать Дана.
Она заставляет меня чувствовать будто сейчас весна, будто все свежие цветы в мире цветут прямо в моем сердце. Она заставляет меня чувствовать, будто я важен и особенный, и невероятный.
Дана заставляет меня чувствовать себя чертовски сексуальным.
Я тянусь к ней и переворачиваюсь, так что я на спине в мягкой траве, а она на мне, накрывая мое тело своим. Она продолжает целовать меня, но сейчас у меня есть доступ к телу Даны. Два года слишком долго, чтобы быть вдали от моей пары. Два года слишком долго, чтобы не прикасаться, чтобы не чувствовать.
Я провожу руками верх и вниз по ее бокам. Ее кожа такая мягкая и идеальная. Она выгибается дугой, и я знаю, что она чувствует мою твердость, прижатую к ней, но Дана, кажется, не замечает этого.
Она никогда не беспокоилась.
Одна вещь, которую я всегда любил — это, что Дана хочет, чтобы я был собой. Она просто хочет, чтобы я был собой. Она просто хочет, чтобы я был счастлив, доволен.
Дана хочет, чтобы я был тем, кто я есть.
Я обхватил ее груди, и она застонала.
— Тебе нравится это, милая?
— Ты знаешь, что да, — прошептала она и снова поцеловала меня. Я медленно массировал ее груди, осторожно, не торопясь играл с ней. Ее соски твердые, и я нежно ущипнул их, достаточно сильно, чтобы заставить ее застонать.
Да, моя девочка, — непослушная девочка.
— Скажи мне, что еще тебе нравится, — потребовал я, жаждущий взять все, что она даст мне, все, что она хочет предложить. Я скучал по ней и нашим подшучиваниям, нашим грязным разговорам, нашим шуткам. Я скучал по всему.
— Мне нравится, когда ты пробегаешься руками по моему позвоночнику, — сказала она, кусая мое ухо.
— Так? — Я провел ногтем вниз по центру ее спины. Я не прижимал достаточно сильно, чтобы причинить боль, просто немного надавил.
— Именно так.
Груди Даны потираются о мою грудь, когда она прижалась ближе ко мне. Она целует мою шею и провела языком вдоль нее вверх к моим губам. Затем снова целует меня, пока я продолжаю прикасаться к ней.
— Тебе что-то еще нравится, красавица? — спросил я, и на этот раз Дана колеблется всего секунду. Я придумываю, что она собирается сказать, что просто не станет это, но она не заставляет меня долго ждать и она совсем не говорит. Вместо этого, она взбирается на меня, пока ее ноги не оказались над моим лицом.
— Это, прошептала она. — Затем она опустила свою киску на мой рот, и я в раю.
Мне всегда нравилось пробовать Дану. Она всегда была идеальной, сладкой. Все в теле моей пары призывало меня, и нет разницы. Она была довольно застенчива в оральном сексе, так что ее активность удивила меня, но мне нравится это.
Я возьму все, что она хочет дать мне, а затем возьму немного больше.
Я облизываю ее, пробуя каждый дюйм ее тела, наслаждаясь каждым ее дюймом, который она предлагает мне.
— Это так хорошо, — застонала она. — Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся.
Я не смогу остановиться, даже если бы захотел, а я определенно не хочу. Мы прошли точку невозврата и прямо сейчас единственная вещь в моей голове — это заставить ее разлететься на части, это заставить ее взорваться на мое лицо.
Все, что я хочу, чтобы она кончила так сильно, что забудет каждую причину, которая у нее была, чтобы уйти, чтобы Дана забыла каждую проблему, чтобы забыла все кроме того момента, который мы сейчас разделили.
А затем она кончает.
Дана прильнула к моему лицу, и я хватаю ее бедро, удерживая на месте, пока она кричит в экстазе. Мое сердце взлетает, когда она долго и сильно кончает напротив моего рта, а затем двигается так, что развалилась на мне. Ее голова лежит напротив моей груди, и я могу почувствовать, как бьется ее сердце.
— Ты такая красивая, — прошептал я.
— Я скучала по тебе, — сказала она.
— Я больше скучал по тебе.
— Я скучала по этому, — Дана прошептала, и поцеловала меня. Мой член дернулся, когда она сделала это, и, кажется, она заметила это, потому что затем медленно опустила свое тело, по моему, пока ее киска не прижалась к моему члену.