И вот как раз для их выслеживания брату Теодору сотоварищи был придан вор Киф. Тем же самым он, кстати, занимался, работая на дознавателя Ригана. Только вот на сей раз возникла проблема доверия… точнее, недоверия по отношению к такому союзнику. Ведь если Киф пойдет впереди погони, высматривая и вынюхивая Вилланда, Эдну и Аль-Хашима — то кто в таком случае присмотрит за самим Кифом? Не то, чего доброго, сбежит. Все-таки нет им ворам, доверия.
Впрочем, хотя бы последняя из проблем более-менее благополучно разрешилась. Посовещавшись на первом же привале, святые братья решили просто взять с Кифа клятву. Что он ни сам удрать не попытается, ни подгадить всему отряду.
Поклялся бывший вор охотно. На старом потрепанном экземпляре «Откровения», который постоянно таскал с собой один из монахов. Да возложение Длани совершил — как полагается. А от себя еще добавил: «зря вы волнуетесь. Все равно бежать мне некуда. Среди воров-то я… хе-хе, отступник. Так что разговор со мной будет короткий. Чирк по горлу ножиком, и прости-прощай. Только и остается теперь, что в монахи постричься…»
Над последним обещанием брат Теодор лишь усмехнулся про себя. Но, справедливости ради, клятву Киф не нарушил. И с обязанностями своими справлялся мастерски.
Первым делом он обнаружил невдалеке от обочины тракта остатки костра — относительно свежие. А рядом примятую траву… примятую вроде тремя телами. И кости глухаря. Причем костей оказалось столько, что стало ясно: всю немаленькую птицу съели за один ужин. А это многовато для одного человека. Зато для двух-трех в самый раз.
«Хм, похоже один из них охотник, — рассуждал Киф, осматривая место стоянки, — самое то занятие для тергонца! Особенно если ты разбойник из леса. Ведь налеты бывают и неудачными. А жрать хочется всегда».
Еще на траве обнаружилась прядь светлых волос. Такие же волосы были у подстилки Родрика, иждивением Кифа угодившей в руки графского правосудия. Тот же цвет… и не шибко длинные, что среди женщин редкость. С другой стороны, мало ли во Фьеркронене светловолосых людей?
Так что все находки эти могли оказаться совпадением, не более. И потому, доложившись патрону-инквизитору, вор продолжил свои изыскания. Для чего наведался в пару окрестных трактиров и в деревушку.
В первом из этих трактиров Кифа постигла неудача. Даром, что располагался он немного севернее найденной стоянки. То есть вроде бы на предполагаемом пути Аль-Хашима и подручных рыцаря-разбойника.
Однако ни вор, ни инквизитор не отчаивались. Предположив, что беглецы решили сделать зигзаг, дабы запутать погоню. И предположение в некоторой степени оправдалось. В еще одном придорожном заведении, к востоку от стоянки и впрямь останавливались старик-чужестранец да коротко стриженая женщина. А с ними еще темноволосый бородатый детина в буро-зеленом охотничьем костюме. Его Киф тоже видел в гостях у Мануса.
О столь нужных ему постояльцах вор узнал у жившей при трактире девчонки. Предварительно поощрив ее словоохотливость медяком. Благо, большего этой приживале-сироте и не требовалось. Сама-то она привыкла исполнять мелкие поручения хозяев трактира разве что за кормежку.
В означенном заведении трое беглецов надолго не задержались. Скоротали ночь и покинули его примерно за сутки до визита Кифа. Видели их и в ближайшей деревне.
Сомнений не осталось: Аль-Хашим и его спутники сошли с тракта, ведущего в Тергон. И теперь движутся на восток. Чтоб схорониться во владениях короля, а то и в самом Краутхолле. Что едва ли можно счесть разумным.
Ну или, как вариант беглецы задумали остановиться где-нибудь на полпути и отсидеться. И через некоторое время вернуться на прежний путь.
Недолго Кифу и брату Теодору пришлось размышлять и над тем, где именно беглецы захотят переждать открытую на них охоту. В рудничном поселке Ларна. Ибо не имелось более подходящего места вдоль дороги, на которую свернули посланцы Родрика.
С одной стороны Ларна не была маленькой деревушкой. Где все жители вместе пуд соли съесть успели, и каждый у остальных на виду. В силу чего пришельцы издалека замечаются сразу же. А уж спрятаться в деревне у них вряд ли бы получилось.
Другая же сторона медали — это относительная свобода, которой пользовался поселок Вольных Рудокопов. Ни дать ни взять, государство в государстве. Едва ли там заинтересуются прегрешениями чужаков перед короной. Главное, чтоб иной чужак самой в Ларне не набедокурил.