Мы предназначены свободно растекаться, не направляемые и не ограничиваемые никакими «должны», «нужно» и «нельзя». Никаких помех, никаких обещаний. Мы просто потечём в том мире спокойно и расслабленно, не подгоняемые временем, не запертые в пространстве, не стиснутые человеческой ненавистью. Мы станем растекаться, и это будет прекрасно. Возможно, всё также бессмысленно, но хотя бы прекрасно.
–Что вы после себя оставите? Вот представьте, что вы завтра попадете под колеса автомобиля, что останется после вас? Кто действительно будет долго помнить о вас? Думаете по вам будет скорбь? Да, будут, знакомые иногда будут вас вспоминать, пару лет, может больше, если вы умрете как то интересно, будут рассказывать о вас друзьям. Лучшие, как вы считаете друзья, будут помнить о вас… пускай 20 лет. Родители будут, естественно, помнить вас до конца жизни, будем оптимистами, представим что это лет 50. Ваши странички в соц.сетях продержатся какое-то время. Если стена будет открыта, вам будут писать "RIP", о, как же это глупо… Но так будет!
Получается всё? Это всё? Жалкий список, согласитесь. В лучшем случае вы писали какие-то статьи, или нарисовали пару картин, или самое лучшее, что вы могли сделать, посадить несколько деревьев. Но какое кому до этого дело? Человек – это паразит, не нужно корчить из себя праведников, хороших мальчиков и девочек. Так называемая "культура" это надуманная ерунда, что бы держать вас в кулаке.
–Странно, что трудности воспринимаются именно как препятствие на пути, а не как его часть. Если посмотреть на биографии известных, деятельных людей, то окажется, что более чем половина из них в разное время переживала серьезные, порой даже травмирующие потрясения и лишения. И наоборот: люди, в целом довольные своим положением и обстановкой вокруг, как правило, меньше всего хотят созидать или ставить перед собой серьезные цели, отстоящие выше от мещанско-потребительских нужд. Потому что любви, состраданию, довольству и стремлению к спокойствию чужда та агрессивность, которая толкает вперед, как ничто другое. У человека, терзаемого негативными эмоциями и чувствами – страхом, завистью, ненавистью и злостью – гораздо больше шансов чего-то добиться, потому что он более вынослив. Тогда как те, кто привык к комфорту и гармонии с социальной средой и окружением, перед трудностями спасуют, поскольку жизнь их не закалила. А нужна ли нам такая жизнь, которая делает нас слабыми и никчемными своей безмятежностью и банальными радостями? Чего в ней хорошего? Стоит ли она того, чтобы стремиться к ней?
Даже счастливый человек может быть никчемным. Даже несчастный может быть великим.
– Думаешь, меня кто-то услышит? Да даже она меня не слушала.
– Родственные души были и будут вместе
–Единственная родственная душа – это ты
– Моя любовь, твоя весна как и моя уже сгорела. Не жди весла на пути к югу , ты как дурак что внемлет идиоту, пустился в пляс , ведомый высотой и потерял эдем. Единственная родственная душа – это ты сам. Ты поднимался по скалам чтобы сорвать лилию , который пронес за собой вихрь, ты его сорвал но ты упал в море . Ты остынешь и твое сердце забьется в гранит.
– Помни меня , молодым .
– Прекрати, собери все цвета радуги и получишь еще одну попытку войти в эдем, цвета увидишь через вот этот фотоаппарат. Очисти мир от плесени и ты очистишь свою душу.
–Родственные души не могут быть разлучены.
Полумрак, драные обои и разбитые насмерть плафоны – всё, что осталось от нашего быта. Пол гвоздями впивается в голые стопы. Запах сгоревшей проводки переходит в масляную дымку, вытекающую сквозь окна с пустыми рамами.
Нитка дрожит в руках и никак не может попасть в ушко.
Родственные души не могут быть разлучены.
Запястья сочатся красным – это ее укусы постарались. Ей пришлось защищаться, хотя я даже не нападал.
Тени, подобно раздутым лепрой старикам, тревожно наползают на нас, чтобы забрать с собой по ту сторону занавешенных мокрыми тряпками зеркал.
Но у меня здесь есть ещё одно дельце.
Родственные души не могут быть разлучены.
Вдалеке низким голосом засеребрили колокола – то ли снова чума, то ли опять враги – в любом случае, звон несёт на себе огонь. Мы многомиллиардной оравой оседлали электричество, но не смогли наступить на горло непримиримой тупости человека разумного.
Ее седое платье своей убогой красотой перебивает любые звуки и запахи. Ты лежишь на мешках со зловонным содержимым и сама потихоньку набиваешься смрадом. Тоненький кулак всё ещё защищает сердце, но узловатая жилка на шее уже не бьётся, а зеркальце не потеет, когда прислоняешь его к холодеющим губам.