Грубо сколоченный из толстых досок стол без скатерти был накрыт в ожидании гостей с богемной простотой. Бутылка "Абсолюта", крупно порезанная селедка, сладкий маринованный перец, нестерпимо острый зеленый, фаршированные баклажаны, соленая капуста кочаном и, наконец, вызывающе большая миска с дымящейся белоснежной картошкой.
- Выпьем и посмотрим или посмотрим и выпьем? - пригласительно развел руками Тэд.
- Посмотрим и выпьем, - решила Ксения.
- Картошка остынет, - предупредил хозяин.
- Выпьем слегка под горячую картошечку, а потом прервемся для просмотра. А уж потом засядем за стол по-настоящему, - решил Сырцов. И достав из пластиковой сумки, которую он старательно прятал за спиной, бутылку "Джонни Уокера", поставил ее рядом с "Абсолютом".
- Не пойдет! - запротестовал Тэд. - Закуска чисто водочная.
- Потом разберемся, - успокоил его Сырцов. - Пусть себе постоит.
Первым, естественно, вступил в дело "Абсолют". Дружно приняли первую, быстро закусили обжигающей картошкой, слабо соленой мягкой селедкой.
- Хорошо, - вздохнул Сырцов. Тэд тотчас налил по второй. Но выпить не успели: Ксения, отодвинув стакан, деловито спросила:
- Тэд, то, что показали тогда по телевизору, это все, что вы успели снять?
Теодор тоже поставил стакан на стол и искренне обиделся:
- Да вы что, Ксения! В новостях было тридцать секунд всего, а у меня уже в чистовом монтаже три с половиной минуты.
- И это только сцена... - Ксения запнулась, - ... сцена убийства?
- Убийство, - подтвердил Тэд, - и немножко то, что потом.
- А концерт вы снимали?
- Снимал. И другие операторы снимали. Пожалуй, весь концерт на пленке.
- Ксения! - возмутился Сырцов, предотвращая очередной ее вопрос. Уймись, Ксения. Должны же мы выпить вторую за хозяина этого дома.
Выпили по второй, закусили удивительно вкусной картошкой. Тэд, рукой взяв зеленый перчик, сунул в рот и, не дожевав, встал из-за пиршественного стола, прошел к железному столу - рабочему. Копаясь в стопке кассет, объяснил:
- Я весь этот материал на бытовые кассеты перевел. На одной смонтированный кусок, на другой - наиболее интересные планы во время концерта. С чего хотите начать?
Сырцов вопросительно поглядел на Ксению. Она твердо заявила:
- Давайте с заключительного куска... С убийства.
Тэд одним движением вогнал нужную кассету в черную щель видеомагнитофона. Несколько секунд внушительный экран "Сони" дергался в конвульсирующих черно-белых зигзагообразных параллельных линиях, а затем прорезался яркой картинкой.
Экстатическое - то ли в испуге, то ли в восторге - стадо неслось вверх по ступенькам. Девица, схватившая себя обеими руками за волосы над ушами и шепчущая: "Господи, господи!" Парень с застывшей идиотической кривой крамаровской улыбкой на прыщавом лице. Подпрыгивающая (будто через веревочку прыгает) в стремлении хоть что-нибудь увидеть злобная дама в солидных летах. Девочка, сидящая на плечах отца, визгливо орущая: "Идет! Идет!" И снова толпа, вдруг замершая. И унылый коллективный вой, как на страшном пожаре. Кожаные спины, надвигающиеся на камеру. Красное, даже, скорее, алое пальто. Кусками, в разрывах меж кожаных спин. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Снова неслось экстатическое стадо. Теперь вниз. Странно сонное женское лицо с расслабленным ртом, полуприкрытое высоким воротником алого пальто и упавшими на лоб и щеку густыми волосами. Опять кожаные спины, закрывающие, прячущие умирающее лицо на каменной ступеньке.
Объятый ужасом парень, которого волокут трое в камуфляже. Четвертый камуфлированный с пистолетом в руке- сзади. Опять толпа. Передние уже ос тановились, а задние напирают и напирают. Коловорот. А в небе над стадионом - стая белых резвящихся голубей... Черно-белые зигзагообразные полосы...
- Хотите концерт? - спросил Тэд.
- Угу, - согласился Сырцов.
...Не толпа - люди. Разные, очень разные люди, не спеша поднимающиеся по лестнице, нормальные люди, идущие на концерт любимой певицы. Бесконечные (снятые, видимо, с верха трибуны) людские ручейки к многочисленным входам. Заполняющиеся трибуны. Люди, спокойно рассаживающиеся по своим местам. Стадион почти полон. Милицейский духовой оркестр, развлекающий истомленную ожиданием публику. И вот - Дарья! Маленькая, маленькая Дарья в лазоревом платье на зеленом футбольном лугу. Чуть ближе камера: Дарья на бегу ритмично, в такт подпевающей ей аудитории хлопающая поднятыми над головой ладонями. Песня "Все путем".
- Черт, как похожа на настоящую! - не выдержал Сырцов. А Ксения, не отрывая глаз от экрана, спросила у Тэда:
- А крупные планы у вас есть?
- Сейчас будут, - пообещал Тэд.
Вот он, первый поясной. Похожа на настоящую, очень похожа, гримом, прической, жестами, но не до полной тождественности.
Совсем крупно. Лже-Дарья благодарно улыбается зрителям.
- Она, - твердо решила Ксения.
- Она, - согласился Сырцов.
- Кто она? - поинтересовался Тэд.
* * *
- Это что - ваша пыточная камера? - весело спросил гражданин нестарых лет в красной каскетке с малопонятной надписью "Стейт". И безбоязненно улыбнулся. - Заранее предупреждаю: меня пытать не надо. Я и так все скажу.
- Тогда говори, - предложил Андрей Альбертович, сидевший на любимой свой дряхлой табуретке у стены.
- Но я толком и не знаю, что вам от меня надо. В данном случае получается популярная игра "Спрашивайте - отвечаем". Прошу вас задавать вопросы, мои дорогие друзья.
- А ты вроде и не боишься нас, паразит, - подал голос атлет Виталий, стоявший посреди безоконного помещения, угрожающе широко расставив ноги. Могучие руки его пока бездействовали.
- Собственно, почему я должен вас бояться? Изобьете меня? Для чего? Я и так готов сделать для вас все, что вы хотите. Убьете? Тоже вряд ли: зачем-то я вам нужен. В ментовку сдадите? Но за что?
- Во брехло! - восторженно удивился Виталий.
- А что же мне делать, если вы вопросов не задаете?
- Помолчи, а? - болезненно морщась, попросил Андрей Альбертович.
- Молчу, шеф, молчу.
Андрей Альбертович думал думу недолго. Вздохнув, задал первый вопрос:
- Ты Маркса знаешь?
- Изучал, но не знаю, - не задумываясь, ответил гражданин в каскетке.
- Маркса Федоровича, - уточнил Андрей Альбертович.
- А что - есть и такой? - по-детски удивился человек в каскетке.
- Вопросы задаю я. А теперь скажи-ка нам, ведь конверт, который ты должен был передать лабуху, - от Маркса Федоровича. Как ты это нам объяснишь?
- Соколы вы мои ясноглазые! Меня же использовали втемную!
- Конкретизируй, - предложил Андрей Альбертович.- Что и как, с самого начала.
- Месяца два тому назад я обнаружил в почтовом ящике пакет, в котором было двести баксов и записка.
- Что в записке? - поторопил Андрей Альбертович.
- А в записке предложение сотрудничать с анонимом. Исполнять одноразовые поручения сугубо передаточного характера. Так сказать, дипкурьерская служба.
- Почему именно тебе это предложили?
- Я ж давно такими делами занимаюсь. И вроде успешно.
- Судя по тому, что еще живой, действительно успешно. Как это все осуществлялось?
- Я получал два конверта. Вернее, конверт в конверте.
- Все так же, в твой почтовый ящик?
- Все так же. В свой почтовый ящик. Первый конверт предназначался мне. В нем гонорар и краткое послание - где, когда и кому передать второй конверт без адреса.
- Места встречи, время передачи, адресаты. Обо всем этом подробнее.
- Место встречи я определил сам в первом же ответе заказчику.
- По какому адресу ты ему отвечал?
- Адрес - резиновый половичок у входа в мою квартиру. Ответ - их всего было два, по их предложению, - под половичок.
- Во дают! - не выдержал, подал голос увлеченный рассказом Виталий. Андрей Альбертович в строгом недоумении глянул на него и продолжил: