- Вы у Даши были, Костик? - спросила Лидия Сергеевна. - Как она там?
- Да так... - Константин не знал, что ответить. - Я думал, что вы в курсе, так сказать, как соседи.
- Не хочется зря волновать девочку, - сказала Лидия Сергеевна грустно. А Александр Иванович мрачно присовокупил:
- Пока.
- А мне кажется, что пора ее взволновать. Дарья в полном раскардаше. Физически и морально. И в полном неведении. Я думаю, лучше знать самое скверное, чем ничего не знать. Кстати, Александр Иванович, я не буду нахалом, если спрошу: как дела у вашего Сырцова?
- Лида, ему Жорка не нравится! - изумился Смирнов.- Почему же тебе не нравится наш Жорка, Костик?
- Мне кажется, что он иногда хамоват.
- Жора - замечательный парень, уж поверьте мне, Костик, - попыталась мягко уговорить мрачного футболиста Лидия Сергеевна. Но Ларцев уговорам не поддался - не поверил, что Сырцов замечательный парень, и, не скрывая иронии, поинтересовался сдержанно:
- И чем же занимается ваш замечательный парень сейчас? Насколько я понимаю, всемогущая Анна наняла его для расследования двух этих странных убийств.
- Маетой, - ответил Смирнов. - Сейчас Жорка занимается сыскарской маетой.
Уже не собирался Константин выяснять, что такое сыскарская маета, ибо почувствовал, как изменилось к нему отношение Смирновых-Болошевых после его нападок на Сырцова. Пришла пора виниться.
- Я что-то не то сказал, да? - обаятельным взором он посмотрел сначала на Лидию Сергеевну, затем на Александра Ивановича и довершил штурм пожилой пары простодушной откровенностью: - Вообще-то я сильно обиделся на Сырцова, когда он меня небрежно отмел на презентации. Хотя сделал он это, наверное, правильно: незачем и вредно говорить о делах при посторонних людях, тем более таких, как наши эстрадные звезды.
- Отмазывается и покупает нас, сентиментальных стариков? - спросил Александр Иванович у жены. Лидия Сергеевна рассмеялась.
- Отмазался и купил. - И прочитала весьма изящно блоковское четверостишие, любимое в этом доме и часто повторяемое:
Простим угрюмство. Разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь - дитя добра и света,
Он весь свободы торжество.
- Проехали, - решил Смирнов. - По второй, "дитя добра и света"?
- По второй так по второй, - бодро согласился Константин. Деваться было некуда.
- У вас что-то не так с арифметикой, - отметила Лидия Сергеевна. - Не по второй, а по четвертой.
- Мы отмечаем не рюмки, а этапы общения, - ответил Смирнов.
- Тогда не по второй, а по второму. По второму заходу.
Смирнов безнадежно махнул жене рукой и разлил. Лидия Сергеевна подождала завершения этой операции, демонстративно отобрала бутылку и унесла в холодильник.
- Блюдет, - пояснил Смирнов. - Нас с тобой блюдет. Меня как инфарктника, а тебя как водилу. Ты ведь в Москву собираешься? А то у нас переночуй.
- Нет, поеду. Пора и к своему дому по-настоящему привыкать.
Вернулась Лидия Сергеевна, на ходу услышавшая последнюю Костину фразу.
- Ну а как вы, Костик, все-таки с бытом своим разбираетесь? Кто хозяйство ведет, кто готовит, кто в квартире прибирает?
- Я привык, Лидия Сергеевна. И все сам умею. Восемь лет, как один.
- Семьей пора обзаводиться, - строго подытожил Смирнов.
- Уже обзаводился.
- Еще раз обзаведись! - уже приказал Смирнов. - А вдруг получится!
Приврал, конечно, Константин и насчет "все сам", и насчет "один". Один-то один, но в Германии - Труди, а здесь Зоенька иногда забегает. А если честно, то через день. И сегодня, наверное, прибежала. Прибралась, сготовила и ждет.
- Неспокойный ты, Константин, - вдруг сказал Смирнов. - Отчего мучаешься?
- Не знаю, не знаю! - в открытую признался Константин. - Хотя знаю! Я ко всем, Александр Иванович, сбоку припека. И к вам, и к Дарье, и ко всей этой истории. Со всеми свой, а все равно посторонний.
- И с командой так? - поинтересовался Смирнов.
- И с командой пока так.
- Тогда плохо, Костик. У тебя дела нет.
- А я о чем говорю?
- Говоришь. А надо дело делать.
- Какое?
- Любое. Только обязательно делать, а не быть при нем.
- Вы о чем? - спросила Лидия Сергеевна, прикатив столик с чайниками, чашками и печеньями-вареньями.
- Тоска у него, - объяснил Смирнов. - Типа мировой скорби.
- Ага! - успокоилась Лидия Сергеевна. - Это бывает. Скоро пройдет.
Константин улыбнулся ей и вдруг неожиданно для самого себя спросил:
- А где Ксения? - И поспешил добавить, чтобы вышло как будто между прочим: - Если не секрет.
- Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! - загадочно произнес Смирнов, а Лидия Сергеевна понятно объяснила:
- Она в отъезде. Завтра вместе с Жорой ранним утром прилетит.
12
Насчет срочного свидания Михаил Семенович слегка приврал Славику для солидности. Нельзя же назвать слишком срочной встречу, которая должна состояться в полночь, через три часа с гаком. Когда проскочили под МКАД, Славик поинтересовался, куда путь держим.
Кобрин поразмышлял. Может, к Ляльке заскочить? Не предупредил. Да и какое это срочное деловое свидание? И Славик, и Артем, которого он на всякий случай прихватил с собой, знали Лялькин адрес и наверняка, ожидая его с этой деловой встречи, будут непочтительно смеяться над ним. А он не любил, когда над ним насмешки строят. Вдруг вспомнил, что Берта хвасталась своим сациви. Замечательное сациви готовила Берта. А он убежал от этого сациви. Страстно захотелось пожрать от пуза.
- К Никитским воротам, - сурово распорядился Михаил Семенович. - К китайцам. Первая встреча у меня там в половине десятого.
...Лимузин влез на тротуар в устье Малой Бронной. Выбравшись на волю, Михаил Семенович обернулся. Славик и Артем вопросительно смотрели на него. А если бы к Ляльке заехал, то не на него бы смотрели, а меж собой переглядывались бы, паразиты.
- Здесь быть через полтора часа. А пока - свободны, - сказал Кобрин и деловито зашагал ко входу в ресторан.
Его знали здесь, любили его щедрые чаевые. Швейцар благоговейно снял с него пальтецо. А у дверей в зал уже ждал в полупоклоне его персональный официант, в сияющей улыбке обнажая верхнюю челюсть в золотых коронках.
Михаил Семенович пил слабенькое китайское вино, заедая побегами бамбука. Кушал королевские креветки, заглатывал черные яйца, усердно и не торопясь, расправлялся с вырезкой. Насытившись до отвала, принял хорошего коньячку, запивая кофейком. Из своего угла с бессмысленным любопытством Кобрин рассматривал публику, стараясь не думать о предстоящем истинно деловом свидании.
Ровно в одиннадцать он вышел из ресторана. Автомобиль покорно ждал его. Артем, стоявший на тротуаре, распахнул дверцу. Михаил Семенович, покряхтывая, удобно раскинулся на шелковистой коже.
- А теперь куда? - спросил Славик. Без "Михаила Семеновича", без почтения. Обиделись, значит, что он их в ресторан с собой не взял.
- А теперь, Славик, дорогой ты мой, покатай нас с Артемом по набережной, чтобы ровно в двенадцать быть у входа в Парк культуры. Будь так добр, - обходительно и ласково попросил водителя хозяин.
- Сделаем, Михаил Семенович, в лучшем виде исполним, - горячо откликнулся на его расположенность Славик.
Кобрин глядел на пробегавшую мимо полоску воды за парапетом в надежде на то, что вода должна успокаивать. Кремлевская набережная, Котельническая, Краснохолмская, Крутицкая, Симоновская. Взобрались на Автозаводский мост и побежали в обратную сторону по другому берегу. И опять: Даниловская, Павелецкая, Дербеневская. За Крутицким мостом оторвались от Москвы-реки и помчались вдоль водоотводного канала. Поуже здесь, поуютнее. Шлюзовая, Озерковская, Кадашевская... По Якиманской мимо стрелки опять выкатили к Москве-реке. Взобрались на Крымский мост, у Зубовской развернулись и прибыли на пустынную стоянку у парадных ворот Парка культуры. Славик лихо затормозил и повернулся к Михаилу Семеновичу, который, взглянув на часы, похвалил: