Двери белоснежного храма, красовавшегося на взгорке, распахнулись и из них выкатился дородный инок в чёрной, расшитой золотом рясе. Священник что-то кричал, потрясая дулом самого настоящего пулемёта.
Дождавшись, когда «Альбатрос» зависнет в метре от луга, Стас первым спрыгнул на густую и упругую траву. Вслед за ним десантировались и Шкет с Бесом.
Священник поднял ствол пулемёта, но тотчас его опустил и замер, разглядывая пришельцев.
- Ну здравствуйте, батюшка, - громко поприветствовал ошалевшего священника Стас. – Гостям то, надеюсь, рады?
Отец Феофил просиял лицом и из его глаз по круглым щекам покатились слёзы. Пулемётный ствол мелко задрожал в могучих руках.
- Хлопцы! – буквально прорыдал батюшка. – Царица небесная, да вы ли это?!
- Мы, батюшка, мы, - весело подтвердил Шкет.
Отец Феофил опустил пулемёт на траву и, раздав руки, устремился к гостям.
- Полегче, батюшка! – взмолился Бес, когда священник сгрёб всех троих в охапку. - Это вам не лошадей тискать.
- А где остальные безбожники? – отпуская изрядно помятых гостей, пробасил расчувствовавшийся Феофил. – Леший, Пижон и этот, как его, итальянец?
- С нами только Пижон, - сообщил Стас, отметив про себя, что корпулентная фигура батюшки несколько пообмякла со времени их последних приключений на далёкой Арконе.
Из раскрытого люка выпорхнула младшая рядовая и, приземлившись на траву, с интересом воззрилась на отца Феофила.
- А это что ж за пичуга? – прогудел батюшка, с ног до головы рассматривая пришелицу. – Вижу печаль на твоём юном челе, девица. Уж, не обидел ли кто?
- С женихом она поцапалась, - шепнул Феофилу Шкет. – Она его с собою звала, а он ни в какую. Может, и правильно. В прошлый раз он на Парадизе в лепёшку разбился.
- На Парадизе?! – тряхнул бородою батюшка. – А я слыхал, что место там благостное, тихое. Даже, комаров с пиявками нету.
- Насчёт комаров вы, отче, правы, - вставил реплику Стас. – Однако, на Парадизе сейчас другая напасть.
- Это какая же? Окромя человеков, рай изгадить попросту некому.
- Оксы. Раса киборгов с Таурона. – коротко пояснил Стас.
- Откуда же они взялись на Парадизе?
Ответить Стас не успел.
- Ой, лошадки! – взвизгнула Гюрза.
Стас обернулся. И в самом деле, разбежавшийся было табун, осмелел и собрался вокруг замершего на траве «Альбатроса». От табуна отделилась маленькая опрятная лошадка с белыми и серыми пятнами на золотистых боках.
- Забава! – бросился к ней Шкет и принялся трепать кобылку по крутой ухоженной холке. Забава признала Шкета, раздула ноздри, и легонько куснула его за плечо.
- Отойди от неё, лишенец, - с напускной грозностью бросил батюшка. – Нечего этакую кикимору ластить.
- Отчего же такие строгости, отче? – с ироничной усмешкою спросил Стас. – Помнится, вы в ней души не чаяли.
- Бесстыжая скотина, - прогудел батюшка. – Дюже до жеребцов охоча. Не успел её сюда с Арконы доставить, глядь, а она уж, брюхатая. Месяц как ожеребилась, и вот опять понесла.
Батюшка в сердцах махнул на кобылку рукой.
- Каков поп, таков и приход, - весело воскликнул Пижон, последним покидая борт «Альбатроса».
В этот миг со стороны колокольни раздался благовест, в котором без труда угадывались «Подмосковные вечера».
- У вас, отче, новый послушник? – с почтением вопросил Бес, вглядываясь в фигуру на колокольне.
- Тать из местных, - вздохнул батюшка. – Душегуб и разбойник, каких свет не видывал. А всё одно, душа то, живая. Я на него епитимию наложил за всё его лихоимство. Вот он колокольным звоном коросту с души и точит. Да что мы стоим то, - спохватился вдруг отче. – Прошу, гости дорогие, к столу! Откушаем, что Господь послал.
Он проводил гостей в трапезную и, когда те стали рассаживаться за длинным дощатым столом, с колокольни грянули минорные аккорды «Таганки».
Пока батюшка ставил под образа не пригодившийся пулемёт, Стас огляделся. В глаза бросилась унылая сиротливость трапезной. В углу изрядной кучей возлежал наскоро заметённый мусор, на кухонном столе возвышалась пирамида из немытой посуды.
- А где же, хозяйка, батюшка? – неделикатно поинтересовался Шкет.
- Улетела моя горлица, - дрогнув голосом, сообщил отец Феофил. – Всплеснула крыльями и вознеслась будто ангел.
- Умерла?! – Шкет неумело перекрестился.
- Хуже, отрок, - инок смахнул кулаком скупую слезу. – Сбежала моя лапушка с молодым вертопрахом. Он в городе Солнца одной из банд верховодит. Ничего, доберусь до него – ноги вырву! А Заступнице потом отмолюсь и свечу поставлю.