Доктор Хикс ухмыльнулся, как школьник. «Вообще-то, я предпочитаю Martin D-18.
Знаете ли вы, что Элвис купил такой же прекрасный инструмент в Мемфисе в 55-м?
«Я этого не знал. Вы пришлёте мне билеты на ваше следующее выступление?»
«Можете быть уверены, я… Вы готовы продолжить, мисс Сакс? Это безболезненно, обещаю вам».
«Пожалуйста, доктор Хикс, называйте меня Ли, особенно если вы собираетесь копаться в моих мозгах».
Он был очарован. «Никогда раньше не слышал, чтобы то, что я делаю, описывали так подробно. Но ты, кажется, совсем не обеспокоен, и, повторю, тебе не о чем беспокоиться. Я знаю, что у тебя всё ещё что-то болит, Ли…»
Она отмахнулась. «Совсем немного, доктор Хикс. Лекарства помогают смягчить боль, если они мне нужны».
«Хорошо. Я сам смогу помочь вам с этим позже. Я понимаю, Ли, вам пришлось многое пережить. Агент Савич меня ввёл в курс дела. Вы понимаете, что ваш хирург, доктор Эл, считает, что у вас долгое время были судорожные припадки, и теперь всё под контролем? Вас это беспокоит?»
«Да, и доктор Эл, и мама мне рассказали. Всё, что я знаю, это то, что я теперь другой, доктор Хикс, но я очень рад этому. В полном восторге, правда, и нет, я совсем не волнуюсь. Я знаю, что сохраню себя таким, какой я есть».
Доктор Хикс посмотрел в её прекрасные глаза и увидел, как в них светится ум. И юмор. По правде говоря, он не знал, прав ли был доктор Элис насчёт припадков. Ему хотелось бы верить, что её преображение – чудо. Он верил в чудеса. Он улыбнулся ей. «Не терпится увидеть, что у тебя в голове».
«Думаю, многим тоже было бы интересно это узнать. Вперёд, доктор Хикс».
«Очень хорошо. Я хочу, чтобы ты, Ли, просто расслабил свой беспокойный ум, а затем агент Савич задаст тебе несколько вопросов». Доктор Хикс вытащил блестящие золотые часы, принадлежавшие его деду. «Посмотри на часы, ничего больше, и расслабься. Всё, что тебе нужно сделать, это слушать мой голос и смотреть на часы. Пусть твой разум опустеет и уплывет в мой голос, хорошо?»
«Я попробую, но это может занять некоторое время. У меня голова так занята, столько идей, столько вопросов».
Он лишь кивнул. Ли начала следить за движением качающихся золотых часов, желая посмеяться над этой глупостью, которая должна была опустошить её мозги. Затем, без всякого предупреждения, ей стало теплее. Мир стал меньше, пока не остались только качающиеся перед ней золотые часы, и не осталось только она и доктор Хикс. Она поддалась этому.
Доктор Хикс кивнул Лули и сказал Савичу: «Она под гипнозом, и очень быстро. Я считаю, что творческих людей легко гипнотизировать». Он снова посмотрел на мать Ли. «Она поёт или рисует? Что-то в этом роде?»
Люли медленно покачала головой. «Нет, но она всегда любила книги, все книги в доме, хотя я знала, что она мало что понимает. Тем не менее, она читала их от корки до корки. Может быть, ее завораживали сами слова. Не картинки, в большинстве книг их не было. Я читала ей каждый вечер». Она покачала головой. «И она знала о гитарах Элвиса? Помню, у меня самой была фаза Элвиса, у меня дома было много книг о нем. Она была очень маленькой, но я видела, как она медленно переворачивает каждую страницу, изучая их. Там были картинки, поэтому я думала, что она их рассматривает».
Ли, должно быть, впитала в себя многое из этих слов, и теперь, возможно, у неё был глубокий запас знаний, к которому она могла обратиться. Хикс спросил: «Скажи мне, Ли, ты помнишь, когда впервые прочитала об Элвисе и его гитарах?»
«Элвис», — медленно повторила она. «Я была маленькой девочкой. Мама напевала одну из его песен, кажется, «Heartbreak Hotel», и мы танцевали. У неё было много книг об Элвисе. Помню, я прочитала их все… ну, просмотрела все».
«Вы, очевидно, сделали больше, чем просто посмотрели. Итак, наше первое дело — избавьте вас от головной боли».
Она выглядела растерянной, но в следующий момент её лицо стало довольно довольным. «Нет, боли больше нет. Спасибо. Это очень приятно. Трудно быть храброй, но мне было невыносимо видеть, как мама за меня боится».
«Тебе больше не нужно быть храброй, Ли. Твоя мать больше не боится».
Доктор Хикс кивнул Савичу.
Савич наклонился ближе. «Я рад, что тебе теперь хорошо, Ли».
«Я чувствую себя более чем хорошо, агент Савич».
«Я бы хотел, чтобы вы вернулись на пять лет назад и вспомнили Генри Ларока в тот день, когда вы принесли ему праздничный торт».
"Хорошо."
«Когда вы войдёте в его кабинет, вы увидите больше, услышите больше, заметите больше. Вы теперь очень бдительны. Вы видите себя. Вы сейчас в его кабинете?»
64
«Да», — сказала Ли. Она помолчала и покачала головой. «Как странно. Я всегда думала, что мистер…»
Кабинет Генри был таким величественным, таким большим и внушительным, но это не так. Комната, конечно, приятная, с тёмным деревом и множеством встроенных книжных полок, но это не Версаль.