«Пара громких споров с политическим автором в палатке C, но Уилл быстро пресек их, сказав, что посадит их всех в тюрьму, если они не замолчат. Они замолчали».
«Это хорошо», — сказал Тай. «У нас всего две камеры. Это единственная проблема, о которой сообщают? Все помощники делают то, что вы им говорите?»
«Лучше бы им подошли», — сказала Марла. Она хрустнула костяшками пальцев, наблюдая, как сверкают и переливаются бриллианты в трёх кольцах. «Не волнуйтесь, шеф, я всё улажу. Я принесу вам, спецагентам, кофе, хорошо? А вам чаю, шеф?»
«Да, спасибо, Марла».
«И мне тоже, пожалуйста», — сказал Савич.
«Крутой парень, который пьёт чай, разве это не кайф? Можешь взять себе диетическую колу, Чарли». Марла махнула рукой с тремя большими бриллиантовыми кольцами в сторону Савича и Флинна. «Позаботься об этих ребятах, Шеф».
Тай закрыла дверь своего просторного кабинета, прямоугольного с двумя маленькими окнами, выходившими на гражданскую парковку сзади. Посередине стоял потрепанный в боях деревянный стол древнего происхождения, перед ним — три казенных деревянных стула с подушками. Подушки выглядели новыми. На столешнице стояли телефон, принтер и компьютер примерно пятилетней давности, что делало его древним. За столом стоял буфет IKEA с кофейником наверху и фотографией в рамке, на которой была изображена юная Тай, обнимающая подростка, мужчину и женщину — предположительно, ее родителей и брата. Рядом лежали iPad с помятым красным чехлом и новенький MacBook Air, похожий на гладкую борзую рядом с дедушкой-бульдогом. На подоконнике стоял красивый рождественский кактус, буйно цветущий в июле.
Когда все расселись, Тай сказал: «Хорошо, Чарли, пока мы ждем чай и кофе, расскажи агентам Сэвичу и Ройалу о Гейтвуде».
Чарли подался вперёд и зажал руки между коленями, готовясь рассказать историю, которую рассказывал много раз. «Мама рассказала мне всё это. Поскольку она самый умный человек из всех, кого я знаю, я ей верю. Она рассказала мне, что всё началось ещё в 1965 году».
Когда нефтяной магнат, майор Сэмсон Гейтвуд, построил этот огромный дом и назвал его своим именем. Ходили слухи, что он хотел, чтобы он был похож на дома XIX века в Ньюпорте, построенные нью-йоркскими магнатами.
Гейтвуд внезапно умер в конце восьмидесятых, и местные жители подозревали, что жена его убила. Но это ни к чему не привело. Жена жила одна в Гейтвуде, пока не умерла в начале этого века. Их единственный сын не захотел это место и продал его методистскому священнику из Бостона, преподобному МакКлюэну, с женой и тремя детьми. Моя мама сказала, что преподобный МакКлюэн всем рассказывал, что Генеральная конференция — это руководящий орган методистской церкви — платит за ремонт дома, но она ему не поверила, потому что подрядчик проговорился за пивом в баре «Тимберлайн», что цена восстановления дома составляет несколько сотен тысяч долларов, и какая церковь могла бы дать такие деньги одному священнику на ремонт его дома? Поэтому было много сплетен о том, откуда взялись деньги, слухи, что он, должно быть, воровал из церкви, или даже о тарелках для пожертвований.
Так или иначе, однажды дьякон Питтер отправился туда, обнаружил вход в дом залитым кровью и позвонил шефу Дикерсону. Они обнаружили всю семью убитой, сброшенной в озеро Мэсси, прямо у причала Гейтвуд, все были зарезаны. Выяснилось, что в то время поблизости находились два буйных беглеца из Спрингвилла — это тюрьма для душевнобольных преступников, примерно в пятидесяти милях отсюда, — и все считали, что они убили МакКлюэнов. Они нашли беглых заключённых и снова заперли их.
Мама не знала, действительно ли заключенные убили семью МакКлюэн, но, возможно, они были слишком безумны, чтобы даже помнить, сделали ли они это.
Чарли сделал эффектную паузу, и Савич подтолкнул его. «Что произошло в Гейтвуде после того, как убили МакКлюэнов?»
7
Прежде чем Чарли успел продолжить, Марла постучала и вошла в кабинет Тая, неся поднос с чаем, кофе и четырьмя большими чудесными печеньями с шоколадной крошкой.
Когда все выпили и съели по одному печенью, Чарли сказал: «Ну, младший брат преподобного МакКлюэна унаследовал Гейтвуд и продал его на следующий год, несмотря на страшные истории о призраках семьи МакКлюэн. Это была семья Пирсонов, и они были богаты. Мистер Пирсон был кем-то вроде венчурного капиталиста, сказала моя мама. У них было двое детей-подростков, старший — мальчик, популярный спортсмен, прилежный ученик, и младшая девочка, тоже очень умная, красивая, с хорошими оценками, ничуть не менее популярная, чем ее брат. Миссис Пирсон принимала активное участие в местной политике в то короткое время, когда они жили здесь, — пока их тоже не убили».