Их ветви и листья образовали полог над его головой. Руки устали, но это не имело значения, он знал, что должен идти, пока его никто не услышит. Наконец, наступила тишина, никого близко. Он нашел небольшую прогалину в деревьях, поставил палатку, выкопал небольшой костерок, насыпал туда сухих листьев, пару листов скомканной газеты и несколько маленьких веточек. Он поднес спичку к куче, наблюдая, как вспыхивает маленькое пламя. Он сказал: «Отдыхай, Лиззи. Я знаю, что это была долгая прогулка для тебя. Извини, у меня больше нет обезболивающих. Я заварю тебе крепкий чай, согрею».
Она молчала. Ему не потребовалось много времени, чтобы разжечь сильный огонь, ветки затрещали и затрещали. Было ещё не совсем темно, и огонь был тёплым, но он чувствовал мягкий воздух на своём лице, глубоко вдыхал воздух и смотрел на темнеющее небо. Скоро на него направится белый полумесяц и яркие звёзды. Он улыбнулся. Всё было идеально.
Здесь прекрасно, Виктор, приятно и тепло. И самое лучшее — нет ничего подобного. Тупые копы-йеху понятия не имеют, кто мы, ни малейшего понятия.
«Это потому, что мы были тщательны, Лисси. Мы убрались за собой, всё вытерли». Он помолчал. «Не то чтобы кто-то в ближайшие пятьдесят лет поднимался по этой лестнице в Гейтвуде. Да и зачем? Если по какой-то безумной случайности они всё же поднимутся, то ничего не найдут. Ну, разве что тело того агента ФБР, в конце концов. Тогда они поймут, что мы сделали, как мы их обманули, но всё равно не узнают, кто мы».
Виктор поднял кулак к небесам и пропел: «Я — чемпион! Я — чемпион! Мира!»
Вы имеете в виду «мы» , не так ли?
«Нет, я делал всю тяжёлую работу в Уилликотте. Дай отдохнуть, Лиззи, я устал».
Ты не единственный, кто устал. Езжай, едь, едь. Мне было скучно, и ты знаешь. У меня болит живот. Скрепки впиваются и жмут.
«Знаю. Прости». Он практически видел, как Лисси готовится обрушить на него ещё больше гнева, и быстро сказал: «Ладно, мы оба чемпионы». Он сидел, скрестив ноги, на одеяле и смотрел, как разгорается огонь, пытаясь отвлечь Лисси, насвистывая «I Got You Babe» Сонни и Шер, старинную песню времён хиппи, которую мама Лисси постоянно напевала, пока ей не прострелили шею. Его это совсем не волновало, сумасшедшую ведьму. Но он никогда не скажет этого Лисси.
Он выбрал удачное место, тихое и спокойное. Сквозь деревья даже виднелся кусочек озера Гринбрайер, его гладкая, тёмная вода была гладкой, как стекло. Единственное, о чём он беспокоился, совсем немного, – это что девушка-рейнджер придёт, что-то вынюхивая, пригрозит оштрафовать или посадить в тюрьму. Виктор хрустнул костяшками пальцев. Пусть придёт, а вдруг он задушит её этой нелепой длинной косой хиппи. Он знал, что справится, без сомнения, с тех пор, как ударил Октавию Райан по голове и столкнул её за борт в озеро Мэсси, обвязав её талию двумя тяжёлыми кирпичами верёвкой, чтобы она не всплыла на поверхность. Именно так нужно было держать тело под водой. Он представил себя стоящим в лодке, смотрящим на гладь озера Мэсси в надежде увидеть её, и в этот момент ему стало лучше, чем когда-либо за долгое время. Он был победителем. Он снова поднял кулак к небу. Да, он все продумал.
Он заглянул в свой маленький холодный пакет и нахмурился. Он не хотел есть последние два хот-дога на ужин. Нет, пора праздновать. Это означало десерт. Он напевал себе под нос, готовя себе смор и ставя его на маленькую решётку, которую аккуратно установил над очагом. Крекеры «Грэхэм» были немного черствыми, но зефир и шоколадный батончик «Херши» были первоклассными. Лисси обожала смор – лакомство, которое мама всегда готовила ей в тринадцать лет, облизывая губы, чтобы подразнить его, – он знал это.
Он медленно прожевал, проглотил, вытер рот. Это была прекрасная награда для человека, который выполнил свою работу, добился поставленной цели. И, что ещё лучше, у него были деньги, чтобы это доказать. Он посмотрел на маленький огонь и тихо сказал: «Не волнуйся, Лиззи, я и тебе сделаю смор. Мои лучше, чем у твоей мамы».
Давно пора, Виктор . Ты съел первую, даже не подумал мне предложить. Я... Не знаю, у мамы были довольно хорошие.
«Прости, Лиззи, но я хотел отпраздновать свой успех. И он был мой, а не наш.
— Ты же видел, что я сделал. — Он гордо улыбнулся. — Я убил эту суку-адвоката, как и обещал.
И не переживай из-за того агента ФБР, который её трахал, — этот парень, признаю, пытался, был близок, но провалился. После этого мне даже понравилось запихивать его в шкаф. Я решил, что он заслуживает долгой и медленной смерти. Ну, у него же хватило отвратительного вкуса спутаться с этой лживой ведьмой, правда? У меня даже пистолет этого агента есть. Хотя он ему больше никогда не понадобится.