Ганни щёлкнула пальцами и широко улыбнулась Лули. «Пуф, он отступил, словно я его подстрелила. Теперь с ним всё в порядке. Это всегда работает, когда я говорю, что дядя Дэнни — мой крёстный».
Лули была потрясена и возмущена. Мистер Гиббс был владельцем гостевого дома Providence B&B.
Женаты навсегда, четверо взрослых детей. Этот пузатый идиот приставал к её дочери?
«Ну, я поговорю с ним, можешь на это рассчитывать».
«Мама, пожалуйста, не надо. Мистер Гиббс уже давно не виделись со мной. Не волнуйся».
Её дочь не хотела, чтобы она волновалась? Может, поэтому Ганни ей ничего не сказал?
Она почувствовала прилив гордости. Ганни с ним справился, но даже несмотря на это, Лули горела.
Отвести развратника в тёмный переулок и избить его, или рассказать всё его жене, милой женщине без характера? Оба варианта были привлекательны.
Ганни сказал: «Ты видел сегодняшнюю пресс-конференцию в Уилликотт?»
Люли покачала головой. «Я слышала об этом от миссис Такер сегодня днём.
Все эти кости на дне озера Мэсси и тот федеральный адвокат, которого нашли в озере. В это очень трудно поверить. Ты ведь не боишься, правда?
«Нет, не в этом дело. Дело в пряжке со звездой Давида, которую они нашли». Ганни осторожно отрезала ещё кусочек, отправила в рот и, жуя, напевала что-то себе под нос. Потом добавила: «Вот это-то меня и беспокоит, мама, пряжка со звездой Давида. Её нашли вместе со всеми костями, и я не понимаю, как это может быть правдой».
«Почему это не может быть правильно, Ганни?»
Ганни снова замолчала. Ну же, пошевеливайся, милая. Люли выпила чаю с нотками мяты и лимона, точно так, как учила её мама.
Пока Ганни собиралась с мыслями и ужинала, она думала о работе, которую ей ещё предстояло сделать этим вечером. Терпение, с Ганни нужно было обладать огромным терпением, иначе она бы расстроилась. В конце концов, Люли сказала: «Я понимаю, почему тебя так беспокоят все эти кости, Ганни, но почему тебя так волнует звезда Давида на пряжке ремня? Звучит очень странно».
В голубых глазах Ганни, глазах ее отца, на мгновение вспыхнул свет, а затем он погас.
30
Терпение, терпение.
«А как же пряжка ремня, Ганни?» — снова спросила Люли и наблюдала, как дочь осторожно промокнула рот салфеткой, как учила ее Люли, и наморщила лоб, напряженно размышляя.
Давай, Ганни, выкладывай.
«Мама, это пряжка со звездой Давида, которую нашли среди всех этих костей. Не понимаю, как она там оказалась».
«Что? О, понятно. Ты знаешь, чья это была пряжка ремня, Ганни?» Конечно, если Ганни её видел, то и десятки других людей тоже. Так в чём же проблема?
Ганни сказал: «Он принадлежал мистеру Генри».
«Анри ЛаРок? Боже, какая у тебя память. Его нет уже сколько — пять лет? Каким замечательным человеком он был, таким дружелюбным, таким отзывчивым. Знаешь, его банк дал мне первый кредит на ремонт «Посланного небесами»? Ганни, подожди, тебе не кажется, что пряжка только выглядела как у мистера Генри? В смысле, как она может быть его?»
Ганни покачала головой, подняла руку и легонько потянула за длинную французскую косу, которую мать заплетала ей каждое утро, — верный признак того, что она чем-то обеспокоена.
«Ганни, если это действительно была пряжка ремня мистера Генри, то десятки других людей, должно быть, видели, как он ее носил, а не только ты».
«Это неправда. Возможно, я единственный, кто это видел».
«Но как это возможно?»
«Мама, помнишь, ты всегда говорила мне, как важно хранить секреты?
Ну, это секрет. Но, может быть, раз уж миссис Чемберлен и мистер Генри были близкими друзьями, я мог бы спросить её об этом. Может быть, он ей тоже показал, может быть, она сможет подсказать мне, что делать.
Люли чуть не упала со стула. Особые друзья? Половина города знала, что Генриетта Чемберлен, начальница Ганни и реальная власть на почте, была...
Она была любовницей мистера Генри долгие годы, до самой его смерти, и посмеивалась над сочетанием одинаковых имён — Генри и Генриетта. Она была поражена, что Ганни тоже об этом знала.
Она могла представить, как Ганни спрашивает миссис Чемберлен о пряжке ремня, как смущение миссис Чемберлен снова обращается к дочери. Но больше всего она могла представить себе боль миссис Чемберлен от напоминания о том, как ужасно поступил мистер…
Генри умер. Как это вообще может быть правдой? Она сказала самым твёрдым голосом: «Так, Ганни, не беспокой свою начальницу, пока она сама не поднимет этот вопрос, хорошо?»
Ганни нахмурилась. Она больше ничего не сказала. Люли смотрела, как она с любовью отправляет в рот последний кусочек пармезана, слышала её мычание и, как это часто случалось, гадала, о чём думает её дочь.