— Пора тебе свою квартиру иметь. О семье задуматься надо.
Так ненавязчиво и тактично парторг ведет к тому, чтобы Гриша и Люда создали наконец счастливую и здоровую семью. Давно уже пора двум гордецам объясниться. Знает парторг, что большое у них и светлое чувство. Вот и проявляет настоящую отеческую заботу. Именно так партия должна воспитывать горячие комсомольские сердца.
Не только Стендалем, но и классическим балетом наполнен культурный досуг шахтеров. На выстроенной прямо перед шахтой сцене, почти как фронте, но на этот раз трудовом, танцует балерина. Христина и Арсен с наслаждением слушают знакомую музыку Чайковского. Потом продолжают диспут.
— Жертвы-то ваши даром несете, — объясняет Арсен.
— Остановись! Это неправда! — возмущена Христина.
Желая укрепиться духовно и отогнать сомнения, она бежит к главе секты.
— Хорошо, что вернулась, — радуется он ей. Затем, плотоядно обняв, ведет в заднюю комнату. — Женой моей станешь. Уедем отсюда. Счастливы будем. Смотри…
Здесь, в задней комнате, у него настоящая пещера Али-Ба-бы. Чего только нет в набитых сундуках! Серебряные чаши, золотые цепи, драгоценные камни.
Христина потрясена! Так вот где собраны поднесенные от чистого сердца дары. Не для Бога, оказывается, их собирали… Правду говорил Арсен!
— О каком счастье говорите! — возмущенно кричит она старому развратнику и, оттолкнув его, убегает, поняв наконец, как жестоко ее обманывали.
Гриша получил новую квартиру. Застенчиво несет он купленный абажур в новую квартиру. Но для кого этот абажур, если рядом нет любимой? Вокруг обживают выстроенные дома счастливые новоселы. Целые кварталы ждут новых жильцов. Жилищная проблема успешно разрешена. Но и враг по-прежнему не дремлет… Снова плетет черные сети заговоров. Глава секты задумал жестоко наказать Арсена.
Купив ящик водки, он щедро раздает бутылки алкашам и подговаривает их избить Арсена, отнявшего у него Христину.
— Действуйте, но осторожно, — предупреждает он.
Пьяные наймиты, подкараулив ночью Арсена, набрасываются на него. Христина зовет на помощь Гришу. Но что он может один против целой банды? Забыв почему-то Арсена, алкаши начинают мутузить невинного Гришу.
На шахте тревога! Воют, завывают гудки. Беда! Бегут на помощь шахтеры. Выбегают из новеньких домов новоселы. Все спешат на помощь. Бежит взволнованная Люда. «Отобьем Гришу, не дадим в обиду!»
Сектанты и их главарь наконец разоблачены и арестованы. Жестоко избитый Гриша, весь в бинтах, лежит в больнице. Смущенная Люда приносит ему молоко. Но гордячка по-прежнему не хочет признаться ему в своей любви.
А вот и Арсен с Христиной. Они тоже принесли больному молоко. И даже целую банку дефицитной сгущенки.
Заключительные кадры. По дороге идет гордая, не признавшаяся в своей тайной любви Люда. Ее догоняет на мотоцикле выздоровевший Гриша, кружит возле нее. Наконец мы видим, что Люда садится на его мотоцикл. И они устремляются вдаль по светлой дороге… И все у них есть теперь для счастья: и любовь, и новая квартира.
Мы постарались передать основной событийный ряд и многие эпизоды в довольно беглом пересказе. На самом деле любовно и весьма сочно выписанных деталей в этом вдохновенном сказании о светлой любви и черных делах баптистских секций гораздо больше.
Вряд ли такое можно было снять насильно, с выкручиванием рук…
Глава семнадцатая
АКМЕ!
И вновь обратимся к классике… Гоголь, задав вопрос, вошедший во все хрестоматии — «Знаете ли вы украинскую ночь?» — сам же дал ответ: «Нет, вы не знаете украинской ночи…»
Вот мы в своем путешествии и оказались в самом сердце этой загадочной ночи, где так много чудес и тайн. Прикоснулись к парадоксам одного из интереснейших режиссеров XX века, заглянули в фильмы, которые заняли большую половину его «земной жизни».
Как же они возникли и почему удивительным образом исчезли, не оставив в дальнейшем его творчестве ни малейшего следа? Ни одного похожего кадра, ни одного сходного эпизода?
Если для появления этих фильмов можно найти какие-то поводы, причины и логические объяснения, то, возможно, исчезновение их тоже имеет свое обоснование.
Просмотрев его картины разных лет даже через лупу монтажного стола, замедляя или останавливая любой кадр словно для криминалистической экспертизы, мы не сможем установить никакого генезиса, ни малейшего следа, подтверждающего единство авторской руки. Был содеявший их, был сотворивший и… исчез! В одной (большей) половине жизни их снимал один человек; в другой — иная рука. Поставить эти фильмы рядом могут только титры… И в первой, и во второй половине списка его картин указана одна и та же фамилия — Сергей Параджанов! Это все он… Это его непостижимые метаморфозы!