ертвы похищенные маньяком убийцей, и узревшие после пробуждения рядом с собой, расчленённый труп прошлой жертвы психопата. Как только я увидел окровавленный труп, раскинувший свои кишки по земле, до меня моментально дошло, что ничего хорошего меня тут не ждёт. Принёсший меня сюда мужик, гордо топал в мою сторону и победно улыбался. Грязные и заросшие дикари, хлопали его по плечам и судя по всему поздравляли с победой. Соотечественники подхватили остывающий труп молодого дикаря и поволокли его. Нет, не на кладбище как многим могло показаться, они волокли его к костру. Женщины судя по всему, только этого и ждали. В их руках как по волшебству появились каменные орудия похожие на ножи и уже через мгновение, ещё не остывшее тело стали разделывать. — В рот мне ноги, — прошептал я, прикладывая все силы для того, чтобы отвернуться, однако парализованное тело не хотело слушаться. Ужасная картина того, как некогда живого человека разделывают, а потом кидают куски его мяса на большие камни окружающие костёр, вызывали во мне крайнюю степень отвращения и страха. — Туран сикута, — сказал суровый мужик, подойдя ко мне. В тот момент, я его вообще не услышал. Страшное зрелище распластанного на бифштексы человека, как будто парализовало и мой мозг, не позволяя отвести взгляда. Судя по всему, мужик проследил за моим взглядом и неправильно его истолковал. Он поднял руку и закричал: — Уран нам пос! — он ткнул пальцем на скворчащее мясо, а потом призывно помахал рукой. Он сел передо мной на корточки и улыбнулся гнилыми и чёрными зубами: — Уран, набас? — он похлопал меня по щеке, и я перевёл на него свой испуганный взгляд. — Уран, набас? — опять спросил он улыбаясь мне. Понятия не имею чем он был так доволен, но его заросшая спутавшейся бородой улыбающееся лицо, наводило на меня очень плохие мысли: — «Меня сожрут точно так же как и того «бомжонка»?» Сейчас меня уже не волновало где я, кто эти люди? Главной загадкой было моё будущее. Окажусь ли я в желудках этих дикарей? Несколько минут спустя, до моих ноздрей стал доноситься аромат шашлычка, который в нормальных обстоятельствах, наполнил бы мой рот слюной. Но не в этот раз! Кухарка принесла полу прожаренный кусок мяса и протянула его мужику, который продолжал что-то у меня спрашивать. Он взял бифштексик из человечинки и улыбаясь протянул его мне. Я выпучил на него глаза и с ужасом смотрел на то, что всего несколько минут назад, было живым и думающим человеком. — Ааа, — мужик хлопнул себя по голове, а потом поднёс мясо к моему рту. — Убери эту херню от меня!!! — закричал я в ужасе. Мужик шарахнулся и недоумевающе посмотрел на меня. Несколько секунд спустя он улыбнулся и стал разыгрывать передо мной пантомиму. Он поднёс мясо ко рту, откусил маленький кусочек и стал изображать на лице удовольствие, гладя свой живот. После этой сцены, он опять протянул мне мясо. — Убери!!! Я не буду это есть!!! — истерично завизжал я. По мужику было видно, что он неслабо на меня осерчал. Наверное он думал, что я не благодарная свинья, которую желают накормить с «барского стола», а она видите ли воротит морду. — Нууу, — он грубо ткнул мне мясо в лицо. Я крепко сжал челюсть и отчаянно мычал. Несколько минут подобной борьбы вывели мужика из себя. Он поднялся на ноги, плюнул, не знаю, попал он на меня или нет, а потом злобно швырнул кусок мяса в сторону. — Нууу радом тысыкарот!!! — сквозь зубы прорычал он и потопал куда-то, оставив меня в покое. Вспоминая даже сейчас испачканное кровью и жиром лицо, я испытываю истинное отвращение и желание опорожнить желудок. А в тот момент, мой живот спазматически сжимался, а из глаз текли слёзы бессилия и самой настоящей злобы. — Ёбаный скот, как ты посмел!!! — глотая горькие слёзы, шептал я. В тот момент, я бы очень многое отдал, чтобы залезть в душ и отмыть своё лицо хлоркой. Но, моё дрянное тело, как и всегда подводило мой разум, не желая поддаваться его командам. Брошенный кусок мяса которым меня желал накормить дикарь, подхватили худющие дети и стали драться из-за него. — О Боже, чем я так провинился перед тобой? — спустя некоторое время вопрошал я, смотря в чернеющее небо. Когда я немного успокоился, одна из женщин что хлопотала у очага, принесла и напоила меня грязной водой, из черепа какого-то животного. Конечно же мне было противно, но как говориться, голод — ничто, жажда всё! У меня уже потрескались губы из-за обезвоживания. Так что мутная вода из черепа неизвестного животного, была не такой уж и плохой сделкой. После того как я напился, грязная и практически такая же вонючая, как и мужики баба, перевернула меня на спину и подложила под голову лежащий рядом со мной кусок мха. Я больше не мог видеть происходящее в лагере, так как лежал на небольшом пригорке. И всё что мне оставалось, это вопрошать небеса. — Моё тело было «уничтожено» в самом начале жизненного пути. Хоть и с трудом, но я смирился с этим. Потом, ты лишил меня движения и в осознанных снах. Я это превозмог. Теперь я умер, — то что я на том свете, было самым логичным объяснением для меня, по крайне мере в данный момент, — и ты отправил меня в ад, к долбанным каннибалам каменного века. Что я тебе такого сделал?! Я что в суп тебе плюнул?! Оскорбил?! Бабу твою увёл?! Сучий ты потрах, отвечай мне!!! — злоба душила меня и не позволяла трезво мыслить. На небосклоне показались первые звёзды, наверное в любое другое время, этот вид заставил бы меня умиляться, но не сейчас. Я злобно сверлил вселенную своим взглядом и продолжал вопрошать: — Что я такого совершил, чтобы так меня наказывать? Разве я не искупил свои незначительные грехи, ещё при жизни? Неужели я не заслуживаю странного облака на бесконечном небе и долбанной арфы, чтобы вечность тренькать на ней?! При жизни, перспективе оказаться в раю и вечность тренькать на арфе сидя на облаке, казалась мне смехотворной и глупой. Рассуждая на этот счёт с друзьями, я гордо заявлял: — Лучше провести вечность в аду, чем в раю. Друзья удивлённо спрашивали: — Почему? Я пожимал плечами и бравировал: — Там хоть аттракционы есть с котлами и бесами. А что в раю, скука смертная с облаками и арфами! — однако оказавшись в аду для дикарей, я понял несостоятельность своих смелых заявлений. Чернеющее небо, безразлично взирало на меня своими бесконечными «глазами» и судя по всему, не собиралось отвечать на мои возлияния. Не знаю, наверное, я бы всю ночь продолжал проклинать и плеваться в небо, если бы мне на глаза не попалось нечто абсолютно ни логичное на мой взгляд. — Это что, большая медведица? — забыв о проклятиях, прошептал ошарашенно я. — А это малая? — через секунду подметил я. Скажу честно, я не ахти какой астроном, но не узнать большой и маленький «ковшик» из звёзд на небе, не составило для меня особого труда. — Мать твою, я что на земле?! — по телу стали бегать мурашки, размером с многотонный грузовик. В этот момент, я испытывал страх, благоговение, надежду непонятно на что, и священный ужас. — Я что, в прошлое попал?! — я просто не знал как можно иначе интерпретировать знакомые созвездия на небосклоне и дикарей что храпели поодаль. Оставшуюся часть ночи я не спал, продолжая искать на небосклоне знакомые с детства созвездия: — Так, а это Лира и Цефей, — я старался выжать из своей головы все воспоминания, которые отложились в сознание после нескольких походов в Московский планетарий. Когда на горизонте забрезжили первые лучи восходящего Солнца, сомнений в том, что я нахожусь на Земле у меня уже не осталось. Правда я не мог определиться хорошо это или плохо. — А собственно, чего я переживаю? Ну допустим, я на Земле, а не в аду. И что с того? Я всё равно закончу своё существование в желудках этих дикарей, — после вчерашнего пиршества, сомневаться в этом не приходилось. Поразмышляв ещё несколько минут, я пришёл к выводу: — Если это не ад, и я попал в прошлое, значит это хорошая новость. У смертельно больного человека, через некоторое время складываются нездоровые отношения со смертью. Он её воспринимает как избавление от страданий. Я не был исключением. Перспектива быть съеденным пугала меня не так сильно, как оказаться в дикарском аду, и не иметь возможности умереть окончательно. Солнце всё быстрее выкатывалось из-за горизонта, постепенно пробуждая лагерь дикарей. Я понятия не имел что готовит мне этот новый день, но с каждой секундой, во мне крепло убеждение, что моя дальнейшая судьба будет решена сегодня.