- Комнату хоть свою вспомнила? – с надеждой в голосе поинтересовался Чимин.
- Нет, - уже в который раз мотаю я отрицательно головой как болванчик.
- Всё еще впереди, - и в который раз уже со вздохом произносит эти слова Чимин. – что ж, располагайся, а я поеду в офис, хорошо? Дел накопилось куча за последнюю неделю, хоть я и отлучался не надолго в больницу, но всё же работы прибавилось.
- Извини, - я почувствовала себя виноватой за то, что из-за меня незнакомый мне человек ночевал на стуле возле моей кровати в больнице, а днем ехал на работу,что бы вечером опять быть в моей палате. – я премного благодарна тебе.
- Уау, какие слова знает моя сестренка! – Чимин даже в ладоши захлопал от услышанного и довольно улыбнулся.
- Что? Я что-то не так сказала? – слегка растерялась я.
- Неет, всё так! – успокоил меня Пак. – просто после случившегося ты стала немного другой. Доктор говорил, что это всё последствия амнезии, что тебе сейчас тяжело и, что ты пытаешься всё вспомнить и на тот момент пока твоя память не вернулась к тебе, ты можешь вести себя немного иначе чем раньше. Но твои привычки должны сохраниться, что меня очень радует.
-Почему?
- Потому что если твои привычки и правда остались, то есть шанс, что ты быстрее всё вспомнишь. Да и ты не будешь казаться такой чужой... - последнее слово он точно не хотел говорить, но видимо не смог совладать с эмоциями, свалившимися на него на фоне переживаний за Эн.
- А какие у меня привычки? – тут же спросила я. Не хочется мне расстраивать этого паренька, который всем сердцем переживает за свою младшую сестру.
- Вот со временем сама всё вспомнишь, - подмигнул мне парень. – На то они и привычки, что бы делать что-то само собой, непроизвольно.
«Мда... не даешь ты мне шансов на спасение, Пак Чимин.» Мысленно вздохнула я.
- Я ушел, до вечера, - с этими словами Чимин скрылся за входной дверью квартиры, оставляя меня наедине с самой собой в этой минималистичной, неуютной квартире.
Шаркая тапочками по кафельной плитке на полу я добралась до «своей» спальни.
«Слава тебе, Яйца, что тут нет розовых девчачьих или белых стен как в гостиной. Светло серые стены, большая двухспальная кровать тоже в серо-белых тонах, прикроватная тумбочка из светло коричневого цвета, со стеклянным ночником. На стене, над кроватью висит пентаптих – картина разделенная на пять частей или же наоборот, пять картин дополняют собой друг друга и создают один общий рисунок моста. Панорамные окна справа от кровати, скрыты белой полупрозрачной тюлью и светло серыми шторами. Рядом же, в углу как раз напротив окна стоит рабочий стол, на котором пару фотографий в рамках. Они то и привлекли мое внимание.
Девушка с фотографии смотрела на меня моими глазами, улыбалась мне моей же улыбкой, но это была не я. Там она держит в руках аттестат об окончании старшей школы, рядом с ней улыбаются ее старший брат и видимо ее родители. Прямая челка, а длинные волосы собраны в высокий хвост на затылке, на лице ни грамма косметики, но такая теплая улыбка и такие счастливые глаза.
Интересно, что с ней сейчас? Где она? Жива ли? Такие мысли мне стали приходить в последнее время всё чаще, видя как печется обо мне Чимин.
***
- Просыпайся уже, - чуть ли не ворвался в мою спальню Чимин, ранним воскресным утром. – У меня сегодня выходной! И мы можем с тобой пройтись по всем тем местам, где ты часто бывала.
«Вот бы мне хоть чуточку его позитивного настроения» пронеслось в моей голове, вспоминая, как я пол ночи страдала от кошмаров, где Сашка уже наверное в тысячный раз срывает с меня одежду и.... блага дальше я просыпаюсь.
- Опять кошмары? – участливо спросил Чимин, запрыгивая на кровать рядом, тут же попытался стянуть с моей головы одеяло, которым я только что укрылась, что бы хоть как-то спрятаться от него. Нет, я конечно, понимаю, что у них с Эн были, видимо, очень хорошие отношения, раз но вот так вот может с утра ворваться к ней в комнату, накинуть сверху на нее свои ноги или пытаться стащить с нее одеяло, что бы хоть как-то разбудить. Но дело в том, что у меня нет братьев, я в семье единственный ребенок, а Пак Чимин из моей жизни – айдол. И хоть уже и прошло две недели моего "осознанного сна" или как еще это назвать, но я всё еще не могу привыкнуть к нему и воспринимать его как брата. Я всё еще стесняюсь его, для меня он всё еще айдол, пусть сейчас уже он более ... как бы правильно его обозвать-то? Нууу, более приземленный что-ли? Ну уже не такой недосягаемый, но всё равно на задворках памяти моей он остается быть айдолом.