Я сделала шаг назад и покинула загон. Иоан тут же захлопнул дверь.
- Вы ставите над ними опыты, - шепотом произнесла я.
Экскурсовод пожал плечами:
- Если что-то не нравится, то обратитесь к академику Фридриху Мелу. Думаю, он с удовольствием прочитает Вам лекцию о том, как мы получаем вакцины. Или, по-вашему, гуманнее проводить испытание на таких недорослях, как вы?
Опустошенная я стояла напротив стекла, чувствуя, как келпи томиться где-то там.
Иоан, между тем, завершал экскурсию:
- А теперь можете осмотреться самостоятельно или задать интересующие вопросы.
У меня вопросов, на удивление, не было. Я прижалась лбом к стеклу, за которым скрывался бассейн келпи, и стала вглядываться в тину, надеясь обнаружить странную лошадь повторно. Однако она не появлялась.
- У меня есть вопрос. - подал голос низкорослый подросток по прозвищу Вонючка. - Если бы всё пошло не по плану, как это часто происходит с существами Диких земель, в связи с их непредсказуемостью, как бы Вы объяснили родителям Фин то, что её растерзала келпи?
- Что!? - воскликнула только подошедшая Элла Яр. - Иоан, Вы подвергли подростка угрозе быть покалеченным?
- Мадам Элла, не беспокойтесь! - нервно начал оправдываться экскурсовод. - Келпи под мощными транквилизаторами!
Внезапно раздался шум прямо меня. Взрослые не обратили на него внимания, так как были заняты более важными вещами. Я обернулась в тот момент, когда рядом оказался монстр из формалиновых колонн первого зала. Он упал передо мной на колени и с надрывом произнёс:
- О, Богиня! Будешь ли ты благосклонна к рабу своему и примешь мои искренние чувства?
Больше я ничего не помню, кроме обеспокоенного крика Эллы Яр:
- Ирд, ты ненормальный! Зачем ты трогал экспонат!?
- Лучше вызовите врача, мадам. - отозвался с насмешкой Икар. - Похоже, Фин откинулась.
Континент, Колония и Дикие Земли
- Алечка, солнце, вставай! - голос матери приглушенно пробивался сквозь сон, заставляя возвращаться из мира грёз в реальность. Я не любила просыпаться, и сны не любили отпускать меня. Я проваливалась в них каждую ночь, словно в болото, они затягивали и связывали по рукам и ногам. Во снах я была другой, во снах я видела его… маленького мальчика, смотрящего на звёзды и зовущего меня, умоляющего меня прийти и помочь ему. Мальчик поворачивал ко мне голову, и я тонула в бездонных синих глазах, чтобы потом вспомнить его имя и проснуться.
- Ахоут, - сорвалось с моих губ прежде, чем я села в постели, продрогшая от морозного воздуха в комнате и пота, что струится по коже. Я забывала ночью, закончив чтение, закрыть окно. Правда, иногда было слишком лениво вылезти из тёплой кровати и пробежать босиком по паркету. А пот… это было связано с синтетическим одеялом, которое поддерживало всю ночь температуру в кровати. Засыпая, я ставила температуру на доступный максимум и умудрялась сильно вспотеть. Да и сны вызывали у меня порой ужасный стресс.
Моя мама, Ира, боялась моих сновидений. Она полагала, что однажды я не проснусь, предпочту мир грёз нелицеприятной реальности. Будь её воля, она запретила бы мне ложиться в кровать и закрывать глаза, но, к счастью, женщина не могла победить природу. Она водила меня и к неврологу, и к психотерапевту, просила снова и снова рассказывать о моих снах. Правда, медики в ответ отшучивались: «Бурная фантазия! Чего вы хотите от ребёнка?» Потом, когда я подросла, то стала говорить, что мне снилась какая-то ерунда, говорящий сыр или глазастый хлеб. Почему-то люди охотнее называют нормальным того, кому снится сюрреалистичный бред, нежели красочная иная реальность. А ещё мама боялась, что я вижу умерших во сне. Наши родственники приходили ко мне довольно часто, рассказывая свои истории, будто я должна была стать источником ценной информации из прошлого для многих будущих поколений. После того, как я рассказала о мамином дедушке и его попытках выжить в послеядерном обществе, найдя достроенное место работы, Ира год водила меня к подпольным экстрасенсам и выискивала гадалок, пытаясь вылечить мой неокрепший разум.