Глава 3
Валентина тяжело разлепила свинцовые веки. Сквозь стекло бил яркий луч, он горячо припекал макушку, из-за чего в висках образовалась тупая боль. «Надо же, уснула на подоконнике», – горестно вздохнула женщина. Она подушечками пальцев начала растирать затёкшие плечи, на которых, уронив голову, уснула на рассвете. Этот короткий утренний сон принёс временное облегчение от жестокой бессонницы. И теперь надо было собирать себя в кулак и находить силы для того, чтобы успеть на работу – в швейный цех. Там, под жужжание машины, можно было отвлечься от тяжких дум и воспоминаний. А вспомнить было о чём…
…Ледяной ветер обрушивался с какой-то немыслимой злобой на голые кустарники и деревья, трепал с бесноватым усердием концы чёрного платка Валентины. Юбка, длинная суконная, облепляла ноги, как будто пыталась спеленать волю девушки. Последние слова прощания с усопшим, безвременно ушедшим молодым парнем, звучали глухо из уст ближайших родственников. Сознание Валентины отказывалось принимать то, что эта недвижная кукла в костюме кофейного оттенка, лежащая в гробу, была когда-то человеком – её любимым Виталькой, смешливым и робким. Разноголосый плач женщин вводил в тупой транс, казалось, что всё, происходящее здесь и сейчас, нелепо и неправдиво, как в тяжком сне, от которого надо очнуться, стоит только захотеть. Девушка ущипнула себя за запястье, больно, с оттяжкой, чтобы вернуть вывернутое сознание, но сон не уходил – реальность была ужасной. Она стояла на сельском кладбище, а вокруг – кресты и памятники, целый мёртвый город. И только группа немногочисленных людей, одетых в тёмные одежды, как-то оживляла унылую картину. Вот сейчас каждый удар молотка, забивающего гвоздями крышку, внутри тела девушки звучал, как выстрел в её исстрадавшееся сердце. Четверо мужчин на полотенцах стали опускать бардовую домовину. Плач женщин усилился. А потом начали падать комья сухой земли тупым стуком, как будто кто-то планомерно решил свести девушку с ума: «Стук, стук, стук…»
Её ноги вросли в землю, слёзы, такие непрошенные, застыли в широко раскрытых, немигающих глазах, никак не могли вылиться потоком, как будто что-то сдерживало их. Кто-то мягко обнял за плечи. Это была мать, которая дочери помогла пригнутся к земле и взять глинистый ком, а потом, сделав несколько шагов к ощерившей свою пасть могиле, разжать в судороге сцепившиеся пальцы, чтобы отдать последнюю почесть покойнику. На какое-то время Валентина зависла на краю, всматриваясь в ящик, покоящийся на дне. Ей захотелось остаться там, внизу, но крепкие руки матери удерживали дочь от отчаянного шага. Губы Валентины прошептали: «Прощай, любимый…» – и потоки слёз полились по щекам, жгуче-солёные, обильные. Прорвало…
Долго ещё обсуждалось досужими кумушками района то, как нелепо погиб Виталий – ночью ехал на велосипеде и был сбит грузовой машиной. Водитель грузовика уснул за рулем – устал во время осенней страды, битвы за урожай – став невольным убийцей молодого девятнадцатилетнего парня.
Глава 4
Прошло два долгих года, ничем не примечательных. День сменял ночь, неделя неделю. Валентина закрылась в своём горе, но это не помешало выучиться на швею, и теперь с лучшей подругой Светланой она ходила посменно на фабрику. Однообразие жизни не смущало Валентину. Она не посещала клуб, не бегала по вечерам на танцы, хоть и звали подружки, редко приглашала к себе. Время немного сгладило сердечную тоску, но память упорно возвращала к тому, кого украла злодейка-судьба.
Однажды после ночной смены Валентина и Светлана стояли на автобусной остановке. В бумажном кульке глянцево красовались сушёные финики, приобретённые в фабричной лавке – лакомство, которое могли позволить себе подруги на завтрак. Вдруг на остановке появился третий. Свободной походкой к девушкам подошёл парень – высокий и самоуверенный. Ничуть не стесняясь, попросил подруг угостить его лакомством. Валя со Светланой переглянулись и прыснули от смеха. Просьба была неожиданной.
- Хорошо хоть не попросил закурить, – ответила смело Светлана, а Валентина протянула кулёк из газеты и предложила финики.
Парень, протянув руку, вдруг замер, внимательно вглядываясь в лицо Валентины:
- О, кого же я вижу! – в восхищении сказал он. – Не думал, что вернувшись из армии, встречу ту, которую дёргал в школе за косы. Узнаешь меня, Валя?
- Санёк, – выдохнула девушка и слегка покраснела от смущения. – Тебя и не узнать! Возмужал.
- А вы знакомы? – спросила с любопытством Светлана, окинув взглядом с ног до головы парня, как бы прицениваясь к его росту и внешности.
- Да, мы учились когда-то в средней школе, – подтвердил он, не отрывая пытливого взгляда от лица Валентины. – Нравилась мне одноклассница, а я ей – нет. Вот такая нелепая история. Но очень надеюсь, что ситуация изменится, и наше давнее знакомство будет иметь продолжение… Ну, так как? Угостите финиками? – и парень, ничуть не стесняясь, ухватил длинными пальцами сушёный плод и закинул его в рот, довольно улыбаясь.
Девчонки тоже улыбнулись в ответ. И так, пока ждали автобус, они дружно съели все финики. Саша почему-то не выбрасывал косточки, а складывал в карман. На вопрос, зачем он это делает, отшутился, что высадит в огороде и будет выращивать пальмы, чем рассмешил девушек.
А потом, в салоне автобуса, всё не сводил взгляда с Валентины и даже вызвался проводить девушку до дома. Светлана, поняв, что будет третьей лишней, распрощавшись с подругой, ретировалась, а Саша повёл Валентину к дому, по пути рассказывая ей об армейской службе – травил байки, делился впечатлениями о природе тех краёв, где ему довелось служить. Дойдя до калитки, взял с Валентины слово, что непременно встретится с ней вечером, чтобы сходить в клуб на танцы. Валентина хотела было отказать, но парень так её уговаривал, что пришлось согласиться. В конце концов, жизнь продолжалась, и заживо себя хоронить в стенах собственного дома Валентине уже не хотелось – надо было строить свою судьбу. Мать часто болела, да и бабушка уже была не такой крепкой, как пару лет назад. Главной опорой в семье оставалась Валентина. Очень не хватало семье, состоящей из одних представительниц прекрасного пола, крепкого мужского плеча. И в девках Валентина по меркам сельчан уже засиделась – её шёл двадцать первый год. Многие одноклассницы уже с детьми нянчились, а Валя всё пестовала своё горе, тоску по безвременно ушедшему Виталию. Надо было что-то менять в жизни. И теперь появился шанс – постараться стать счастливой.
Уже вечером, после танцев, лёжа в постели, девушка прокручивала в голове нехитрый рассказ Александра. Он с братом Владимиром рано лишился родителей. Из родных – только бабка Авдотья, да дед Михаил – калека, потерявший ногу во время войны. Из-за инвалидности деда старики не решились взять на себя ответственность по воспитанию детей – сдали мальчиков в детский дом.
Потеряла Валентина из виду Сашу: как-то быстро парень ушёл из класса. Но она даже не переживала по поводу его быстрого исчезновения: слишком долго Санёк доставал девочку в начальной школе, был задирист и хулиганист, потому Валя вздохнула свободно, когда в шестом классе он перестал присутствовать на занятиях.
Когда мальчики подросли, стали взрослее и самостоятельнее, бабка с дедом решили, что им нужна опора в жизни, потому и забрали внуков из детского дома. Но взаимопонимания с кровными родственниками не нашли: дети не простили предательства. Воспоминания о годах, проведённых в детском доме, давали о себе знать. Глухая стена непонимания выросла между стариками и детьми родной, рано ушедшей дочери Раисы. Владимир ушёл в армию моряком на три года, а потом и остался в Мурманске – ходил на рыболовных судах. А вот Саша после службы в железнодорожных войсках всё-таки вернулся на родину, остановился у стариков, стараясь забыть детскую обиду. Устроился работать на железной дороге рабочим, а так же поступил в училище, чтобы в будущем стать машинистом электропоезда. И вот теперь, совершенно случайно, встретил Валентину на остановке и теперь надеется на развитие отношений – как-никак детская любовь сидела занозой в сердце.