Марина даже зарычала от негодования. Пришлось поднапрячься, чтобы снова оттолкнуть его от себя.
— Лёш, отпусти! — Отошла от него и одёрнула задравшийся пиджак. Глянула искоса. — Ты зачем пришёл?
Он передёрнул плечами.
— Поговорить.
— Тогда нечего было пить!
— Ты же знаешь, что я не пьян. Я выпил, но не пьян. — Алексей тяжело опустился на стул и сложил руки на столе. Марина осталась стоять перед ним, неожиданно почувствовав неловкость. Он требует ответа, он недоволен, а она томится перед ним, не зная, чего ждать. — Я поговорить с тобой хочу.
— Говори, — разрешила она, стараясь скрыть свою нервозность.
— Ты замуж выходишь за этого типа?
Марина открыла рот, да так и замерла, не зная, что ответить. Мысли всколыхнулись и закружились в голове.
— Кто тебе это сказал?
— Это имеет какое-то значение? Он ведь живёт здесь, я прав?
Марина упёрла одну руку в бок.
— А тебе какое дело?
Асадов помрачнел.
— Я задал тебе простой вопрос.
— А у тебя нет права ни на простые, ни на сложные вопросы. Ты врываешься ко мне домой!..
— Ты сама меня пригласила, — возразил он, а Марина в сердцах указала ему на дверь.
— А теперь выгоняю! Убирайся вон!
— Марина.
— Уходи, я сказала!
— Ты можешь кричать, сколько тебе вздумается. Я не уйду.
— Почему?!
— Не хочу, — коротко ответил он.
Она отвернулась и сжала в кулаки. Потом решила попытаться договориться с ним по-хорошему.
— Лёш, уходи, пожалуйста. Я очень устала, и говорить с тобой не хочу.
— А я не собираюсь с тобой разговаривать. Я задал тебе вопрос и хочу получить ответ.
— О Господи!
— Ответь мне!
— Да! Я собираюсь за него замуж! Тебе легче стало?
Алексей опустил глаза в стол.
— Значит, не врут.
Марина удивлённо посмотрела.
— Ты собираешь сплетни?
Он вдруг шарахнул кулаком по столу.
— Не говори со мной в таком тоне!
— А в каком с тобой говорить?!
Уставились друг на друга, пауза затянулась, и оба словно выдохлись. Марина снова отвернулась, а Асадов поднялся из-за стола.
— Ты его любишь?
— Уйдёшь ты или нет? — взмолилась она.
Он свирепо уставился на неё, молчал, а Марина отвернулась и качала головой, в такт своим мыслям. У неё была какая-то новая стрижка, волнистые пряди падали на шею, прикрывали сверкающую серьгу в ухе, подбородок как всегда упрямо вздёрнут, но губы дрожат. Алексею так давно не представлялось возможности вот так не торопясь, внимательно её рассмотреть, что, наверное, нужно было радоваться этому шансу, а он вдруг почувствовал жгучую обиду.
— Надеюсь, он в курсе, что ты терпеть не можешь проблемы, — сказал он, пытаясь справиться с голосом.
Когда Марина обернулась, намереваясь с изумлением на бывшего мужа посмотреть, тот уже шёл по коридору по направлению к прихожей.
— Ты что сказал?
— Желаю счастья в семейной жизни.
— Да ты… Да как ты можешь?
В ответ на её недоумение из прихожей вылетела Аркашина тапка и пролетела в сторону гостиной.
— Это просто немыслимо, — растерялась Марина.
Не нужно было к нему идти, пусть бы Алексей ушёл, хлопнул бы дверью, а она бы переждала на кухне, чтобы не накликать ещё большую беду, но Марина всё-таки выскочила в прихожую и застала как раз тот момент, когда Асадов открыл дверь, собираясь выйти из квартиры.
— Так это я во всём виновата, да? — дрожащим от негодования голосом поинтересовалась она. — Это я тебя из дома выгнала?..
Алексей с грохотом захлопнул дверь и повернулся к Марине. Выглядел грозным, едва в руках себя держал.
— Ты выгнала меня не из дома. Ты из своей жизни меня выгнала! Мало того, из моей жизни меня выгнала! А я, как последний дурак, в который раз сделал всё так, как ты хотела!
Марина развела руками, не в состоянии подобрать слов.
— Как ты можешь? — получилось очень тихо и недоверчиво. Алексей смотрел на неё, как на врага, с такой невероятной злостью, что выдержать это было невозможно. Его неприязнь причиняла почти физическую боль. После всего, что она… для него… А он её, оказывается, винит? Отступила сначала на шаг, потом другой и скрылась в гостиной. Пусть уходит. Пусть просто уходит…
Но дверь не хлопнула. Марина стояла, словно окаменев посреди комнаты, до боли в глазах вглядывалась в рисунок на ковре у себя под ногами, и изо всех сил старалась подавить рыдания. Они поднялись из самой глубины и душили, душили… Как это всё несправедливо!
Он появился в комнате, привалился спиной к дверному косяку и тоже стал смотреть на ковёр.