- Извини, Ася, я не могу отменить твоё наказание. За двойку тут карцер. Но мы можем сами проводить тебя туда, без этих … - огорошил меня Большой кот, и так зыркнул, что ЭТИ вмиг испарились.
Что, я не ослышалась?! Карцер?! Вы серьёзно? Только мне стал нравиться этот мир, и на тебе! Карцер… Что это, кстати, такое?
- Это комната-одиночка. Маленькая, тёмная, холодная.
- Ладно, не дрейфь, у меня на Земле тоже была маленькая и тёмная, - попыталась я отшутиться, но ребята всё равно стояли, как в воду опущенные.
- Надо идти, - произнёс Герб, - я покажу. Там не страшно, - начал он уговаривать меня уже по дороге, не люблю, когда уговаривают вот так, это означает, что в действительности, всё точно наоборот, - И не так уж там темно, в окошко всё же попадают лучи Солнца и свет Луны.
- Был что ли? – спросила я, лишь бы что-то спросить, как-то всё равно приговорённому к повешению, на какой именно верёвке его вешать будут.
- Был, - подтвердил Герб, а затем даже ненадолго оживился, - Был, и, как видишь, жив-здоров.
- Угу, - окинула я его завистливым взглядом.
- Я буду рядом, в мыслях, если захочешь. Расстояние мне не помеха, - тут же заверил меня Алекс. Надо же, он у нас ещё и взгляды читает!
Сразу вспомнилась мама. Она никогда не наказывала меня за двойки, а тут Средневековье какое-то! Ладно. «Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу».
Ребята проводили меня куда-то в подвальное помещение, и с рук на руки передали охраннику. Последний долго гремел ключами, потом, наконец, с жутким скрежетом (по ходу, у них тут давно никого не было) открыл передо мной дверь в темноту. Такой насыщенный цвет даже Малевичу не снился, когда он рисовал свой квадрат. Но о чудо, мне дали подсвечник с зажженной свечой! В последний раз я оглянулась на товарищей, и шагнула вперёд. Дверь тут же захлопнулась с противным лязгом, отрезая меня от всего остального мира. Бли-и-ин, я даже не спросила, на сколько я тут!
- На сутки, - прозвучал в голове голос Алекса, - Первый раз всегда недолго.
- А второй? – спросила я тоже мысленно.
- Неделя – был ответ.
Жёстко!
- А третий?
- Третьего не бывает. Этот урок все усваивают с первого или со второго раза. Тут высокая успеваемость среди учащихся.
Ну, ещё бы! За одну двойку сразу в карцер!
- А головы тут за что-нибудь не рубят? – спросила я с сарказмом, но скорее в шутку, чем в серьёз. Зря!
- Смертная казнь только за особо тяжкие преступления.
- Это какие? Десять двоек? – я всё ещё пыталась шутить, попутно осматривая свои апартаменты на сегодня. Надеюсь, только на сегодня, больше я сюда не вернусь!
- Типа того, - был ответ, после которого я ненадолго застыла в нерешительности: сейчас падать в обморок прямо на каменные плиты пола, или дотянуть до тюфяка-лежанки, - Да шучу-шучу. Нет, конечно, - уже куда более серьёзно ответил Алекс, - к двойкам это точно никакого отношения не имеет.
- А если поджечь или взорвать школу? – вопрос возник в голове сам по себе.
Господи, ну куда меня всё время несёт? Мало мне карцера за двойку что ли? Вот и мама говорит, что иногда самое мудрое – промолчать. Но молчать в собственной голове … невозможно.
- Ха-ха! Шутку оценил. Шутка не прошла. Нравятся тебе или нет школьные порядки, но без этой школы будущего у нас здесь нет. Те, кто не окончил школу … их забирают люди в сером, специальное ведомство. Никто не знает, что происходит с ними дальше… Извини, Ася, я ненадолго тебя покину, но ещё вернусь. Обязательно вернусь. Веришь мне?
- Верю.
Что ж, вот я и осталась тут одна. Или… Кто это там шуршит в углу? Мышь?
Я бросила себя жалеть, и возмущаться местными порядками, и пошла, смотреть, кто сегодня будет моим соседом. В углу, действительно, сидела маленькая серенькая мышка с живыми такими глазками и грызла что-то, кажется, огарок старой свечи.
- Привет, милаха, как тебя зовут?
Не то, чтобы я серьёзно ждала от неё ответа, просто, если говоришь в темноте сам с собой, становиться как-то не так страшно. Каково же было моё удивление, когда мышка мне ответила: