- Ты сказал «невероятное» про смерть отца… Что это значит?
- Что я не был готов, мне казалось, он – вечный.
Н-да… Все мы так думаем. Как бы мы не ссорились с мамой, я даже представить не могу… нет, даже не хочу представлять, что её когда-нибудь не станет. Кстати, что это он всё об отце, да об отце?
- А мать … где? Ты умолчал.
- Умерла. После родов. Меня подбросили на порог дома отца в корзинке. Там же лежала записка. Надо отдать должное, мачеха никогда не попрекала отца мной, но и особой любви тоже не выказывала.
Ага, ага, что-то такое я сегодня уже вспоминала… «В этом мире я гость непрошенный … не потерянный, но заброшенный». Н-да, встретились два одиночества: Я и Его Высочество. Свихнуться можно!
- Всё, Ася, спи, а я посторожу твой сон… - это была последняя фраза, которая отложилась в моём перегруженном мозгу. Не знаю, эмпат он был или гипнотизер, но после его слов я, действительно, уснула.
С вещами на выход
Разбудил меня всё тот же скрежет двери, что и накануне. Но вчера от него веяло замогильным холодом с нотками моей начинающейся депрессии, а сегодня он звучал музыкой свободы, как и голос Алекса у меня в голове: «Просыпайся Ася! Ты свободна!». Ю-ху! Встала, осмотрелась по сторонам: не забыла ли чего. Но забывать было нечего, так что спокойно шагнула из тьмы на свет. За дверью меня ждала … какая-то мелкая. Ещё раз посмотрела по сторонам – никого.
- Привет – сказала мелкая – Затхарриэля ищешь? Так его раньше на полчаса выпустили…
Как интересно. А ещё говорят: «Раньше сядешь, раньше выйдешь». Кругом сплошная несправедливость! Ладно, пофиг! В конце концов, это не мой мир, и я тут не навсегда. Не навсегда же? Кстати, а кто эта мелкая? Кого-то она мне напоминает… Чёрт, да это же…
- Машуня? – я решила проверить свою догадку.
- Она самая – заверила меня вчерашняя собеседница.
- А ты тут чего? Никак меня встречаешь?
- Встречаю. Извини, дорожку красную не расстелила, хлеб-соль не прихватила…
На этих словах я вздохнула. Эх, зря не прихватила, кушать так хочется, так хочется… Завтрак! Не дай Бог, я опять опоздала!
- А завтрак? – вытаращила я свои и без того немаленькие глаза на Машуню.
- … Но как раз планировала проводить тебя в столовую на завтрак.
- Не фиг тут планировать, давай уже провожай, пока я тут копыта не откинула … с голодухи.
- Хм-м. Точно говорят, что голодный человек – злой человек, ни манер, ни воспитания – вздохнула очередная блюстительница морали – И при чем тут копыта? Ты же не кентавр…
- Отбросить копыта, откинуть коньки, склеить ласты, бросить кони, загнуться, окачуриться – значит умереть. В моем мире тебе это любой младенец подтвердит. Давай, больше дела, меньше слов.
- Ну, у вас и младенцы!.. – только и смогла ответить Машуня, сверкнула на меня подозрительно глазками (не поверила), и решила больше меня не злить, в смысле кормить повела. А мне только того и надо. Так что шагала я быстро и бодро. Так быстро, что Машуне приходилось семенить впереди меня на сверхзвуковой для неё скорости.
А вот ела я, напротив, медленно. Потому что «заказала» себе яичницу с сосиской и запивала всё это великолепие стаканом молока. М-м-м-м-м-м-м-м! Сказка. Машуня сидела рядом, жевала какие-то сухари под названием «Крутоны» с таким загадочно-постным видом, как будто они и, правда, жуть какие крутые. Иногда смотрела на меня сквозь ресницы, точнее на мою блаженную улыбку, и с сомнением качала головой. Как китайский болванчик. Чем сильно меня раздражала, отвлекая от гастрономического счастья.
- Ну, что ещё не так? Хватит качать головой, не то отвалится.
- А? – не поняла мой выпад Машуня, уставившись на меня своими пронзительными глазками-бусинками.
Я вдохнула и выдохнула, досчитала мысленно до трех, как учил психолог, хотя по-хорошему надо до десяти, и ответила:
- Я прямой человек. Если мне что-то нравится или не нравится, я так и говорю, а не строю загадочные мордочки и не качаю молча головой в надежде, что вокруг одни телепаты. Поэтому, если тебе что-то не нравится, спрашивай. И кончай головой трясти, реально бесит.
Машуня на секунду застыла, а потом «заказала» мне вторую порцию. Что ж, может мы и подружимся!