Шаг, вдох, выдох, шаг,
О чем болит моя душа.
Ты - бог? Как бы не так.
Мой друг - мой враг[1].
Когда же всё так неуловимо изменилось, и, главное – зачем? Зачем ты так со мной? Я ведь ничего плохого тебе не сделала, я ведь так же одинока здесь, как и ты. Мы вообще очень похожи с тобой, не поэтому ли нас так тянет друг к другу?
Блин, ребята решили его побить. Впрочем, Машуня говорит, нужно всё рассказать педагогам. Что за страсть такая всё выносить из избы? Или как там говорят, мусор выносить? Поговорки – это явно не моё! Короче, спорили до усёру, пока не вернулась Паулина и не сказала, что надо дать челу шанс объясниться, а уж потом решать: врезать ему или кинуть в ЧС. Но педагогов сюда вмешивать – самое последнее дело, потом все проблем не оберутся: и правые, и виноватые.
[1] Нервы.
Часть 2
Часть 2
Я тебя запомню и сотру[1]
И они там чёт перетирают, я вначале не вдаюсь в подробности: на меня находит какая-то апатия. Я даже на разборки не иду. Пофиг, всё пофиг!
И хочется, а фиг его, че мне там хочется
Я не знаю, я вообще не найду себе места
А время еле-еле по стенам волочится
И снова одиночество ждет у подъезда[2].
Но потом, оставшись одна, начинаю нарезать круги по комнате, нервничать и злиться. Явно сдуру включаю на телефоне «Be main» от «Ofenbach» и даю волю своим чувствам. Со стороны, наверное, похоже на пляску Святого Вита, про которую нам в школе рассказывал Юлич (ну, наш историк, Евгений Юльевич), потому что мне нужно куда-то выплеснуть всё то, что сейчас кипит во мне и просится наружу. Когда-то я ходила на уличные танцы, поэтому двигаться умею, но именно сейчас дело не в танце, и поставленная на повтор бесшабашная композиция хорошо выполняет свою роль. Сорок минут, и я без сил падаю на пол, бессмысленно уставившись в потолок. Через двадцать минут тишины, понимаю, что волосы придется завтра (или уже сегодня?) выпрямлять часа два. Потом вспоминаю, что утюжок для волос я в рюкзаке не ношу, значит, опять придется обращаться к Паулине … С этой мыслью меня и застает вся честнáя компания. Девчонки сначала дергаются вперед, потому что я всё ещё лежу на полу, но я останавливаю их жестом, типа «всё – норм», и медленно сажусь в позу «недолотоса». Пытаюсь улыбнуться, чтобы успокоить их. Ровно до того момента, пока не замечаю в нижней части представившейся мне картины чьи-то неучтенные ноги. Чьи это могут быть ноги, соображаю на удивление быстро, молниеносно подхватываюсь и, с грацией черной пантеры, кидаюсь в сторону этого скромняги. Толпа защитников реагирует на удивление быстро и слаженно, учитывая всю непредсказуемость моего поведения даже для меня самой, хотя Ирбису и не такое под силу. А вот эльфу подсказывать никто не торопится, поэтому он уклониться от снаряда по имени Ася не успевает, не смотря на всю хваленую эльфийскую скорость и гибкость. И я впечатываю его в пол, сажусь сверху, придавливая коленями его руки к бокам, и впервые за вечер ухмыляюсь во все 32 (или сколько их у меня?) зуба. Но он зеркалит улыбку, будто не я его поймала, а он меня. И пока я ошарашено пытаюсь понять, в чём тут подвох, ребята, не сговариваясь, бесшумно покидают комнату, оставляя нас наедине друг с другом.
- Мне жаль – говорит это Чудо без тени раскаяния, чем вызывает во мне лишь новую волну злости.
- Засунь свою жалость себе, знаешь куда? – цежу я сквозь зубы.
- Нет, но догадываюсь – и снова ни грамма сожаления.
Бесит!!!
- Значит, доберешься без гида, - говорю я и встаю с него, а потом бросаю и ему, - Вставай, чего разлегся?
Мне кажется или я немного нелогична? А не ва-а-а-ажно!
Он так ловко встает, практически в одно слитное движение, что я понимаю, он мог отклониться, мог остановить меня, мог… но не стал, дал себя уложить на обе лопатки. А вот чего я никак не понимаю, так это кто прячется под маской Его эльфийского Высочества? И чего ему от меня надо? И пока я в этом не разберусь, нечего ему делать в моих покоях. Я девушка честная, самых строгих правил, кто бы там что про меня не думал. Поэтому я отступаю от эльфа, не из страха, а потому что уже внутренне отдаляюсь.
- Тебе пора, - говорю я, показывая на дверь, и мой голос меняется, становясь холодным, равнодушным.