— У вас тут так чистенько… С ужасом вспоминаю, как пришлось налаживать службу дворников в новых районах…
— Ты что, сам это делал?! — Орочимару округлил глаза.
— Да я был готов отобрать метёлки и сам подметать, раз это так сложно для людей!
— Вот это ты зря…
— Знаю, мне Шикамару говорил. Но что ещё поделать, если дело должно быть сделано, а кроме меня его никто не делает?
— Делегировать!
— Деле-что? Да как тут делегируешь, если самому сделать быстрее, чем объяснять, как надо? Хорошо ещё, Каге Буншин много…
— Совсем из ума выжил? Вот подавишься ты косточкой, помрёшь, и что? Конохе вслед за тобой?
— Выберут следующего Хокаге, — пьяновато сообщил Узумаки.
— Где они ещё такого идиота найдут? У нас тут Какаши пытались на эту должность устроить — так и не догнали! Тсунаде с моими советами кое-как свой срок отсидела, а потом устроила загул по казино… А ты вообще создаёшь такие условия, что после тебя рухнет всё нафиг! Деревня может некоторое время прожить без Каге, но она не может прожить одновременно без всех, за кого ты выполняешь работу!
Орочимару взвился, а потом притих и, положа руку на сердце, добавил:
— Идеальное государство — это государство, в котором правитель не делает ничего. Дома строятся, дороги чистятся, заказы поступают, преступники наказываются, соседи дружат, и всё это делается само, без твоего участия.
— А мне тогда что делать?
— Первые двадцать лет — ебаться с тем, чтобы оно работало без тебя. А потом — играть с внуками, кушать рамен и писать мемуары.
Узумаки озадаченно моргнул.
— Так вот почему дедуля умудрялся по деревне гулять! И в Академию он часто приходил…
Положа руку на сердце, Наруто не помнил, играл ли Сандайме с Конохамару. Но вот в том, что Сарутоби Хирузен частенько гулял по Конохе — и это безо всяких клонов! — он был уверен.
— Так нечестно, — надулся Узумаки. — Почему Какаши-сенсей такому не учил?
— Подозреваю, он сам не знал. Всё-таки искусство шиноби, в котором нужно целиком и полностью полагаться на себя, принципиально отличается от искусства правителя, когда целиком и полностью надо… полагаться на других. Вот смотри, — Орочимару небрежным движением руки приманил откуда-то листок бумаги. — Вся система, по сути, лишь огромное переплетение отдельных контрактов. Тебе как правителю нужно только следить за их выполнением и тем, чтобы они не противоречили общим интересам деревни. Люди бывают недальновидны… У производящего класса есть интерес — безопасность.
И дальше Орочимару рассказывал запутанное государственное устройство, найдя, наконец, благодарные уши.
— …а значит, это выгодно и им, — Змей закончил лекцию, проведя широкую линию из конца в начало схемы. — Что мы получаем?
— Шарик!
— Вот! Фишка в том, чтобы каждому дать возможность рвать жопу на любимом деле и никак иначе!
— А как узнать, какое дело у человека любимое? — Узумаки уволок схему поближе к себе, стараясь запомнить все детали. — И что делать с теми, кому вообще ничего не нравится?
— Дать немного свободного времени. Скуки. И запретить ходить в бар, чтобы отмести самые очевидные варианты. Тогда-то человек и займётся тем, к чему у него душа лежит.
Узумаки задумчиво нахмурился, пытаясь представить, что в таком случае делал бы он сам. Если совсем-совсем ничего не надо… сначала, конечно, отоспался бы. Потом порадовался бы, что никому срочно не нужен. А потом… пошёл бы разговаривать со всеми по душам. Чтобы не уходили больше из Конохи, как Саске. Чтобы никому не пришлось убивать свою семью из-за того, что люди не смогли договориться — как Итачи. Чтобы дети искали родителей, а не мести и смерти.
— Понимаешь, люди — не кони, их запрягать не надо. Люди впрягутся сами, — Орочимару постучал по схеме. — Им нужно только не мешать и не давать мешать друг другу. Знаешь, где бы я был, если бы моим исследованиям палки в колёса бы не ставили? В Конохе! И никуда бы не рыпался и никому бы не мстил, потому что мне и так хорошо.
— А вашим подопытным?..
— Мои подопытные в Ото глотку за меня перегрызут. И в Конохе можно было организовать всё нормально — нужен был только персонал: повара, сиделки и так далее. Присмотрись, наверняка в твоём окружении есть те, кто хотят помочь, кто готов взяться за дело… просто по-своему.
Наруто засопел. Несмотря на то, что в последние годы в отношениях их Орочимару с Конохой царило затишье, соглашаться вот так запросто не хотелось. Даже с учётом того, что Белый Змей говорил вроде умные вещи. Но это же Орочимару! Сокомандник эро-сеннина и баа-чан, да… Точно, нужно будет всё как следует проверить перед тем, как применять на практике. И даже перепроверить, вот!
— А чем я занимаюсь здесь? Я же стал Хокаге?
— Да, слава всем богам, стал, — выдохнул Орочимару. — Занимаешься всё тем же выносом мозга всех неосторожных и грустных, но теперь — на государственном уровне. Дипломатия, международные отношения, кадровые вопросы…
Узумаки вспомнил своего местного двойника, из которого энергия била ничуть не слабее, чем в пятнадцать лет. Завистливо вздохнул. Потом нахмурился.
— Это что, он так всё делегировал, что в Конохе раз в месяц появляется?
— Чаще. Обычный рабочий ритм — пять дней там, два дня здесь, а в командировки клонами ездит. Но да, большую часть времени он тратит на то, чтобы проверять, как всё работает, а не работать самому.
Наруто снова вздохнул, укладывая голову на сложенные руки прямо поверх схемы.
— Круто, — тон у него при этом был унылый до крайности.
— Звучит совсем не круто, — отозвался Орочи, взлохматив так удобно поставленную макушку. — Тебя что-то гложет?
Узумаки повернул голову, глядя на Орочимару нетрезвым взглядом. Жаловаться на жизнь змеиному саннину было как-то совсем уж странно, но, в конце концов, не Учихе же душу изливать. И вообще, это не их Орочимару, а какая-то сильно отняшенная версия…
— Всё оказалось совсем не так, как мне мечталось.
— Такое бывает, — кивнул он. — А что именно не так? Что-то… непоправимое?
Наруто мотнул головой.
— Нет… просто я вроде бы добился всего, о чём мечтал… но не чувствую этого. Я хотел стать Хокаге и стал, меня все любят… а радости от этого нет. У меня есть семья, где меня любят и ждут — а мне не хочется домой идти. Почему так? — на Орочимару уставились жалобные синие глаза.
— А кто тебя дома ждёт? — Орочимару задумчиво огладил плечи героического Хокаге.
— Ну… жена, дети…
— А кто у тебя жена?
— То есть кто? Я тут не женат? — Наруто приподнял голову.
— У тебя уже есть дети. Боюсь, тебе не следует знать, на ком ты тут женат — сгрызёшь себя мыслями «А что было бы, если?..», начнёшь сравнивать… Это сделает всё только хуже. Тем более, как показывает практика, можно строить одинаково хорошие семьи с разными людьми.
— Ано… допустим, — Наруто вновь опустил голову. — Я женат на Хинате.
— Хьюга? Ох-ох-ох-ох-ох…
— Что-то имеешь против? — Узумаки вскинулся, посмотрел с прищуром.
— Нет. Просто есть такой феномен: взрослые повторяют ту же модель отношений, что была в их семье в детстве, даже если она им не нравится. Поэтому желательно, чтобы хоть один человек в паре был из нормальной семьи. В противном случае придётся приложить много осознанных усилий, чтобы это исправить. Само собой ничего не получится. Готов поспорить, что Хината генерирует вокруг себя атмосферу клана Хьюга в худшем её проявлении, а ты понятия не имеешь, как вести себя с детьми.
— Ну… не настолько уж и генерирует…
— Собственно, именно эту проблему мы решаем здесь через усыновление взрослых, состоявшихся шиноби, — заметил Орочимару. — Когда позволяешь себе повиснуть с радостным воплем «Папоська!» на ком-то, уже не теряешься, когда так виснут на тебе.
— И что, ты так виснешь на Итачи? — не поверил Наруто.