Сакура невольно смутилась. Таких комплиментов ей давно никто не говорил… да и комплиментов вообще.
— Не обращай внимания на этого старого ловеласа, — хмыкнула Тсунаде. — Говорит искренне, но способен найти прекрасное в любой женщине.
— Потому что любая женщина прекрасна по-своему, удивительно и непохоже на остальных, — не стал спорить Джирайя. — Но некоторые прекрасны особенно.
— И этот человек обвиняет меня в троллинге? — ахнул Орочимару. Вялую попытку Наруто выбраться он пресёк одним движением плеча.
— Пожалуйста, Сакура-сама, нам сюда, — показала кудесница на дверь в коридор. Эта гостиная оказалась проходной.
— Я совершенно искренен!
— Так и я тоже!
— Это нормально? — на всякий случай уточнила Сакура у своих сопровождающих.
— Получать удовольствие от обнимашек и не стесняться это делать — один из фундаментальных навыков, которым учат в храме любви, — улыбнулась девушка в пижаме милого волчонка. — Наруто-сама же не возражает всерьёз, он просто не привык.
— Но… — девушка посмотрела на друга и осеклась.
Тот действительно выглядел более живо и расслаблено. Глаза блестели, румянец на щеках, лёгкая полуулыбка…
— Если он с Орочимару-самой отобнимается, то точно перестанет этого стесняться, — заверила кудесница. — Пойдёмте.
Сакура кивнула, взглянула на Тсунаде, которая смотрела на всё происходящее с лукавой улыбкой, на Джирайю, который был… был жив и был… Джирайей. И шагнула за дверь, выяснять, что здесь творится.
— Присаживайтесь, Сакура-сама, — пригласила её девушка.
— Да… Перед тем, как мы начнём, я бы хотела кое-что проверить… Просто профессиональная привычка. Можно?
— Да, конечно, — девушка охотно подставилась под руку, доверчиво заглядывая в лицо.
Когда к ней подошла стайка в пижамках и настойчиво пригласила в бордель, пройти курс массажа, Сакура офигела. Офигела, возмутилась и хотела уже идти бить морду тому, кто это придумал, но она пока не выяснила кто.
Не только её пригласить, но вообще!.. Это же эксплуатация!
Но девушка была полностью здорова, счастлива и смотрела на неё с искренним обожанием.
— Нас тоже проверишь? — остальные подтянулись, разглядывая её также доверчиво.
Сакура сглотнула и начала проверку. Физически — здоровы. Эмоционально — счастливы. Закладки… только если очень-очень глубоко. Она достаточно проработала психиатром, чтобы понимать разницу.
— Эм…
— Проверяйте, Сакура-сама, всё, что считаете нужным.
После третьего «пациента» Сакура озадачилась. После пятого — усомнилась в своих способностях.
Ну не может же быть, чтобы пять человек подряд были полностью, абсолютно здоровы! Вообще, вплоть до идеальной проводимости нервной системы и отсутствия следов старых ушибов. Как будто никогда не болели, не падали в детстве, разбивая коленки, не, не, не…
И это при том, что мышцы были развиты — пусть не на уровне мастера тайдзюцу, но шиноби вполне соответствовали! Кейракукей, психическое состояние — всё было в абсолютном, идеальном порядке. Хоть бери и используй в качестве эталона здорового развития организма.
— Вы ведь люди Орочимару-сана?
— Что? — на чистых личиках возникло недоумение. — Мы свои собственные. Орочимару-сама правит городом и храмом. А это заведение — плод стараний Кабуто-самы и Наруто-самы.
Сакура откинулась на спинку кресла, недоумённо моргая. Наруто в качестве содержателя борделя в её картину мира не вписывался ну никак.
— И вы работаете здесь добровольно?
— Сакура-сама, — девушка посмотрела на неё донельзя серьёзно. — В мире не так много мест, где могут принять тебя таким, какой ты есть. Почему-то считают, что нужно всем быть обязательно сильными, воинственными, гордыми. Но что делать, если ты не хочешь? Не хочешь воевать за своё место под солнцем? Хочешь просто печь пирожки и дарить радость?
— Мы все здесь добровольно, — подхватила другая девушка. — Каждый может прийти сюда за утешением, пониманием и любовью. Но мы тоже выбираем, кому её дарить. Тех, кому мы способны её подарить.
— В городе нет недостойных. К каждому мы найдём подход, и не один.
— Если мне нравится чувствовать, как человек становится счастливее из-за меня, то разве нужно этого стыдиться или сомневаться в своём выборе?..
Сакура слушала, затаив дыхание. Она всю жизнь стремилась стать сильнее — сначала чтобы догнать Наруто и Саске, потом — чтобы спасать чужие жизни… Чем сильнее ирьёнин, тем более сложных пациентов подбрасывает ему судьба. И Сакура старалась, тянулась, лечила и спасала. Осваивала всё новые области, чтобы не подвести, чтобы оправдать веру в себя…
А сейчас ей говорили, что не нужно ничего делать. Необязательно раз за разом преодолевать свой предел.
Нет, Сакура не была согласна с этим полностью — мирное время диктует совсем иные правила, чем война, а на войне в первую очередь нужно выжить.
Но… место, где могут считать так, не может быть плохим.
— Когда я умерла, мне было пятнадцать, — поделилась белокурая девушка. — В нашей деревушке только у меня были светлые волосы и кожа. Все считали, что я некрасивая, чумная, проклятая. Что я не дочь своего отца, а дочь злого духа… Меня вечно попрекали, дёргали за волосы, кормили объедками, давали самую жёсткую работу. Я пыталась мазать свои волосы углём, мыла отварами трав. А здесь… здесь мне показали, что я красива, что я могу быть любима и дарить радость.
Сакура сначала покивала — классическая, хоть и всё равно трагическая история, — а потом замерла.
Стоп, что?
— Что значит — умерла? — осторожно уточнила куноичи.
Не то чтобы клиническая смерть была чем-то удивительным в мире шиноби. Хороший ирьёнин может не просто с того света вытащить, а буквально отбить у Шинигами… и даже уже умершего можно воскресить. Вспомнить хоть того же Гаару, который всё-таки не смог пережить извлечение из себя биджу. Да и Наруто «радовал» периодическими попытками убиться — даже навскидку Сакура могла припомнить не меньше пяти раз, когда Узумаки пришлось выдирать из зубов у смерти. Но, судя по рассказу, девушка не была шиноби.
Настолько повезло?
— Отравилась, — поведала девушка. — Выпила четыре литра скисшего вина. У Шинигами хорошо было, спокойно, никто не насмехался. Но Наруто-сама сказал, что этого мало. И что мне надо пожить, прежде чем умирать.
Наруто? Да, Наруто мог бы… он всегда хотел спасти всех, до кого дотягивался, и помочь даже тем, кто помощи не ждал. Сакура привычно растёрла виски. Если Наруто — то наверняка путешествовал не один. Возможно, эту девочку откачивала даже она — умений вполне хватило бы, почему нет. Вот и зовёт её красавица в пижамке «Сакура-сама», потому и смотрит с таким восхищением, обожанием даже… а то успели уже всякие глупости напридумываться…
— Правда, жаль, что я не смогла показаться родителям, какая я красавица выросла, — добавила девушка, вздохнув. — Умерли они давно, да и где та деревня была, уже никто не помнит.
Сакура машинально покивала. Такая знакомая история, такая привычная ситуация… разве что исход другой. Здесь уже всех вылечили, её помощь не нужна. Но привычной чашки с чаем в руках всё равно не хватает.
— Вы не волнуйтесь, с нами и правда всё хорошо, — заверила она. — А вот с вами… вы такая одинокая. Хотите, мы поможем это исправить?
— Исправить? — Сакуре стало, пожалуй, даже интересно. — Ну, попробуйте. И расскажите, кто и как вас лечил.
— Воскрешает обычно Наруто-сама и Ши-сама, а лечит Кабуто-сама. Иногда, если нужно. Ваша сестра всё-таки больше классический медик и предпочитает работать с живыми.
— Понимаете, — условно-главная взяла слово и застенчиво потыкала пальчиками. — У нас есть небольшое стратегическое преимущество. Здесь Саске-сама вполне счастлив. И мы знаем, что ему для счастья нужно.