Она подвинула к себе толстую тёмную папочку.
— Дело ведь не в том, что он вас не любит — как вас можно не любить? Просто он не знает, что делать и надо ли…
— С его бы букетом я тоже не знал бы, — проворчал единственный присутствующий здесь парень.
Сакура встряхнула головой, пытаясь уложить в сознании это «воскрешает обычно Наруто-сама». Спрашивать, кто такая Ши-сама, она как-то опасалась. Хотя, скорее всего, она просто что-то не так поняла, да… Кабуто — ученик Орочимару и наверняка использует какие-то наработки Белого Змея… да и почти всё, что могло воздействовать на психику, испытал на себе…
Впрочем, с этим можно было разобраться и позже. Равно как и узнать, кто такая Ши и как Кабуто удаётся добиваться такого эффекта. Обязательно надо будет узнать, а пока…
— И часто Саске у вас бывает?
— Никогда.
Куноичи смерила тёмную папку подозрительным взглядом:
— А откуда у вас это?
— Это наша работа — знать, кому что нравится.
— А он и не скрывает.
Сакура коснулась папки кончиками пальцев. Бездумно провела, обрисовывая вытисненный узор. На душе снова стало… не то чтобы тяжело, но как-то не слишком хорошо. Саске, которому так хорошо с кем-то, что он счастлив. Что никогда не приходит туда, где искренне хотят дарить тепло и радость.
Наверняка этот кто-то знает о Саске гораздо больше неё.
Да что там — даже эти милые девочки и мальчики знают больше.
— Сакура-сама, — внимательный взгляд. — Мы спросили разрешения у нашего Саске-сама. Ваш может даже не догадываться, что там.
— Разрешения… показать это — мне?
— Да. Наш Саске-сама согласился, что без инструкции вам будет тяжело.
Сакура покосилась на папку. Да что же там такого, что медику нужна инструкция?
— Никто вас не заставляет, Сакура-сама. Хотя у нас есть весь инвентарь. Просто ознакомьтесь. Или вы… Не хотите?
Взгляд из-под пушистых ушек на капюшоне пижамы был умилительным и даже просящим. Сакура снова подумала, что не хватает чашки чая, и решительно притянула папку на колени.
Даже помимо всего прочего — было банально любопытно.
========== Часть 4 ==========
Утро Саске началось… странно. Последнее, что он помнил — это умиротворённая тишина и тёплое плечо Итачи рядом. Хороший сон. Не то чтобы ему часто снились плохие — кошмары обходили Учиху стороной, — но и таких, после которых просыпаешься легко и вместе с тем слегка неохотно, потому что слишком уж хорошо, припомнить не удавалось.
А потом Саске осознал, что он не один. Кто-то был рядом — знакомый, неопасный, не вызывающий тревоги ни своей чакрой, ни дыханием. Спокойный.
Вслушиваться несколько секунд, на всякий случай накачивая чакрой шаринган. Потом всё же открыть глаза, пока не активируя додзюцу. Осознать.
Он был всё в той же комнате с татами. И, похоже, спал, уложив голову на колени к Итачи.
А Итачи почему-то никуда не ушёл и даже не пытался высвободить явно затёкшие ноги.
Так… странно. Куда проще поверить, что неведомые противники с Мангекё шаринганом всё же сумели подловить его в гендзюцу, чем в каких-то двойников и параллельные миры… но ни один мастер гендздюцу не додумался бы до такого.
Саске и сам представить не мог, как это — спать на коленях брата. Что это настолько… странно.
— Доброе утро, отото, — раздалось негромкое, и рука мягко зарылась в его волосы. — Как спалось?
— Хорошо, — отозвался Саске через несколько секунд. Медленно сел, стараясь не стряхнуть эту руку, а просто освободить Итачи конечности. — Сколько я проспал?
— Понятия не имею. После техник Джирайи чувство времени всегда сбоит. Возможно, пару часов. Или день. Разве это важно?
— Время, которое мы можем провести здесь, не бесконечно, — губы выговаривали правильные слова, но внутри ничего не отзывалось. Будто они с Итачи говорят какие-то реплики… как герои легенд или люди, угодившие вдруг в обитель ками. Не таких, как Кагуя и прочие Ооцуцуки — настоящих. Не-человеческих. Других. С которыми можно смотреть на горы, молчать о чём угодно и одновременно чувствовать, как проникает в тебя всё это. Другое, непривычное, чего раньше не было.
— Конечно. Никому оно и не нужно бесконечным, — Итачи легонько тронул кончик носа. — Мы всегда можем увеличить его ещё на три дня, если будет мало, а так… Жизнь всегда продолжается.
— Странно. Что никуда не нужно идти.
— А разве тебе нужно было куда-то идти?
— Да, — Саске прислонился затылком к стене. — Я ищу дверь, из которой могут прийти Ооцуцуки… я знаю, что она есть, но не знаю, успею ли найти её раньше, чем станет поздно.
Итачи замер, практически окаменев. Он медленно, будто не веря, уточнил:
— Есть какая-то причина, по которой ты должен делать это в одиночестве?
— В измерение Кагуи могу попасть только я. И Обито, но он мёртв, — Саске просто пожал плечами, не понимая, что за реакция.
— А взять за шкирку Орочимару и нежно поинтересоваться, нельзя ли обнаружить эти двери по косвенным признакам? Или уточнить, как он сам собирается справляться с нашествием Ооцуцуки?
— Так он и ответит…
— Или поднять на уши всех шиноби, тем более, у вас там мир, братство, единый фронт? — Итачи говорил тихо, но под кожей у него вспыхивали ниточки чакры. — Кто-то что-то наверняка где-то слышал. А ещё можно прошерстить насчёт других шиноби с пространственными техниками… В мире всякое бывает, и вполне может найтись шиноби, который только и может, что открывать на секунду портал и падать в обморок.
— Когда бы я это всё делал? — нахмурился Саске.
— Ты — никогда! — рявкнул Итачи. — Какого хрена ты взваливаешь на себя угрозу мирового уровня и тащишь её в одиночку?! Когда шевелиться для её устранения должны все, причём активно и на опережение? А вдруг ты косточкой подавишься, что тогда? Всему миру погибать?! Что за эгоизм, Саске?
— Я… — он хотел заявить, что это было наоборот, актом альтруизма и самопожертвования, и что Итачи всё неправильно понял, но не успел.
Он ожидал криков, ударов, обвинений, но не того, что его схватят за одежду, уложат поперёк колен и начнут натурально шлёпать. Как ребёнка.
— Какую! Из! Ошибок! Своего! Глупого! Старшего! Брата! Ты! Хотя бы! Не! Совершил?!
— Я выжил и размножился!
— Сомневаюсь, что это было сильно добровольно, — Итачи остановился, тяжело дыша. — И то, и другое.
— Было!
— Так какого хрена, Саске? — Итачи спихнул его на пол и склонился, заглядывая в глаза. — Ты знаешь, куда ведёт этот путь. Но всё равно по нему идёшь, даже не рассматривая альтернативы?.. Через час в медицинском корпусе храма, и только попробуй отказаться.
Резко отстранившись, Итачи вышел за дверь.
*
— Выпей валерьяночки, любовь моя, — послышался из-за двери кабинета ласковый голос.
— Это не смешно, Кабуто!
— Очень смешно, на самом деле. Я чувствую себя отомщённым за всю херню, что ты когда-либо нёс.
Саске не стал подслушивать дальше, а постучал и сразу же открыл дверь.
Нии-сан, похоже, всё ещё кипел, Кабуто с лёгкой улыбкой расставлял на столе инструменты.
— Привет, Саске. Готов руку растить?
— А если я скажу, что нет?
— Итачи тебя прибьёт, ей-богу. Но как врач я не стану настаивать. В конце концов, здоровье — это не полный комплект рук и ног, а состояние комфорта в своём теле. Если тебе комфортнее с одной рукой, я не стану настаивать и других отговорю.
— Он же делает это из самобичевания!
— Знаешь, что нужно сделать, когда человек занимается самобичеванием? Дать ему подходящую плёточку! Так что, Саске, готов ли ты лечить свою руку?
— Он снижает свою боеспособность!
— Это его выбор.