Вступление
Когда-то, давным-давно... нет, не так. В далекой-далекой галактике... да нет же, не в далекой-далекой и не давно, а именно в нашей с вами галактике, и в данный момент, когда пишутся эти строки. Правда, автор этого бессмертного литературного произведения, портит бумагу в обычном и всем поднадоевшем измерении. История же, которую он хочет рассказать, сидя за бокалом (не очень дорогого) пива, о измерении невидимом для трезвого глаза смертного существа. Которым он (автор), в данных временных и пространственных рамках, не является. «У-у-у!», Скажете вы разочарованным и немного возмущенным тоном, «Опять параллельные миры! Надоело!». Вот и не угадали, ни фига, ни разу. Речь идет не о таком обсосанном и затасканном писателями-фантастами измерении, как «параллельный». Собственно, речь пойдет об измерении перпендикулярном к нашему и всех остальных.
Автор только что вернулся из него, и то не до конца. Правая рука до сих пор там. При пересылке домой, возник небольшой сбой программного обеспечения в Интерперпендикулярной пушке. Попав в таком непрезентабельном виде в свое банальное измерение, я не мог сразу отправиться домой и попасться на глаза своей любимой жене без обручального кольца, которое, по воле обстоятельств, осталось на безымянном пальце той же правой руки. Поэтому, решил дождаться своей любимой конечности в ближайшем пабе за бокалом ... (а может двумя, на крайний случай тремя ... максимум пятью) ... пива. И чтобы как-то убить немного времени, решил поделиться своими впечатлениями от увиденного и выложить все на бумаге. И поскольку правая конечность еще где-то в полете, а в левой я держу бокал нефильтрованного, приходится диктовать официантке. Большая сила – хрустящая купюра. Поэтому прошу прощения у уважаемого читателя за ошибки и описки различного характера, которые, очевидно, будут случаться. Оно ведь не грамотное. Простите ей.
Итак, разобрались. Действие происходит в нашей галактике и в наше время. Даже планета та же, но временно-пространственное измерение перевернуто на 270 градусов. Так на одной планете поместилось сразу два мира, невидимые друг для друга. Может даже не два, а пять, а может десять или еще больше. Но о них мне ничего не известно, поэтому и рассказывать придется только о том, который видел собственными глазами.
I.Засосало
Когда внутри нас болталось по три литра пива, Серега, шатаясь, поплелся домой. А я остался на немножко чтобы, так сказать, собраться с мыслями и допить, в конце-концов, свой бокал.
Как-то вдруг стало мне «не алло». Определенно, это вяленная колбаска, которой мы закусывали, оказалась не свежей. Ну, думаю, домой-то дотяну, если стартануть сейчас. По натуре своей - человек я жадный. «Ни капли врагу» - мое жизненное кредо. На дне пивного бокала болталась желтая, уставшая жидкость, которая уже мало чем напоминала изобретение древних египтян. Но я за него заплатил - я его выпью. Холодное стекло коснулось губ, но руке не хватило силы завершить движение. Бокал задрожал как отбойный молоток, его середина закипела, вспенилась. Черные, как само проклятие, облака застелили его поверхность. Ударил гром. Посыпались молнии. Закрутило, завертело. Я уже не в силах удерживать такой груз. Поллитровый бокал моментально потяжелел в сотни тысяч раз. Рука, под его нереальным весом, согнулась и, с грохотом пушечного выстрела, ударилась о столешницу, образовав паутину трещин на лакированной поверхности.
«О, брат..! - споткнулась пьяная мысль, громко отрыгнув, упала лицом вниз, кое-как улеглась на мозжечок и захрапела. - Кажется, тебе уже достаточно...». Последние слова прочавкала уже сквозь сон.
Искоса взглянув на девятибалльные торнадо, которое только что образовалось в бокале, я согласился с мудрым выводом смертельно пьяной мысли и твердо решил бежать домой. Но проклятый бокал упорно не хотел отпускать руку. Она прилипла намертво. Хотел помочь себе второй, но та тоже прилипла. Теперь обе руки держались за талию сосуда. Как я не сопротивлялся, как ни старался - все мои попытки оторваться, оказались напрасными. Повторяя это действие - все дальше и дальше грузнул пальцами в стекло. Так страшно мне не было еще с тех времен, когда научился от старшеклассников курить, а отец о том как-то узнал и ждал меня дома с ремнем наготове. Я усиленно заворочался на кресле и поднял панический крик. Местные алконавты бросились врассыпную, потому что торнадо достигло двенадцати баллов и, со страшным воем, вырвался наружу. Столы, кресла, посуда вместе с алконавтами (теми, что не успели выбежать на улицу), все поднялось вверх в адской круговерти. Стекла вместе с оконными рамами вырывало и уносило в неизвестном направлении. Под заведением задрожала земля, керамическая плитка треснула, брызнув мелкими осколками. Страшный звуковой удар хлопнул по ушам. В ушах зазвенело.