Но принц отнюдь не хотел останавливаться. Он только и делал, что оглядывался назад и, все с большей настойчивостью, пришпоривал коня. Закаленный в многочисленных боях жеребец, исписанный шрамами от ноздрей до хвоста, не оставлял никаких шансов парадной кобыле царевны. Черный конь не раз и не два выносил раненого принца с поля боя, десятки раз прорывал ряды вражеской пехоты, поэтому уйти от разнеженной кобылицы было проще простого.
- Остановись! - кричала Айґюль, глотая пыль. - Давай поговорим!
- Отстань! - командирским тоном ответил принц. - Возвращайся домой. Я от своего не отступлюсь.
- Пожалуйста, любимый, оста... - Не привыкшая к таким безумным скачкам кобылка царевны, запуталась в своих передних ногах и оба покатились, как два клубка по бархану.
«О! Нормально. - подумал ястреб. - Сейчас похаваю. Скорее бы, а то кишки уже марш прощания играют».
Падая, кобылка жалобно заржала, в унисон с ней пискнула царевна. Писк этот, как кнутом хлестнул принца по ушам. Оглянувшись, увидел страшное: любимая Айґюль лежала на прессованном песке и, вроде бы, не подавала никаких признаков жизни. Конечно, при такой скорости не хитрое дело сыграть в ящик. Да еще и песок сильно сжат конским копытом и боевыми машинами воюющих сторон - здесь проходила тропа войны. Люк изо всех сил рванул поводья. Жеребец вздыбился и принц оказался на лопатках. Хотя хорошенько приложился спиной - боли не почувствовал, а мигом вскочил на ноги и побежал к любимой. Те сто с хвостиком метров показались, видимо, самыми длинными в его жизни. Пока бежал, передумал все плохие мысли. Это из-за его юношеского максимализма любимая ушиблась, возможно, даже на смерть. Уже нарисовал неутешимого себя, рядом с ее гробом. Был, также, пузырьек с ядом в руке ...
- Айґюль, любимая!
Добежав к ней, упал на колени, прижал к себе. Крепко сжал, если бы была хрустальной - непременно треснула бы. Осознание потери усиливает любовь, но смысла в том ... Ее веки крепко сжаты, кровь у виска ...
- Любимая, прости! Прости, ну скажи, что прощаешь. Ну, скажи..!
«Ой, только не надо этих гомосяцких соплей. - подумал ястреб. - Давайте, умирайте быстрее. Обед скоро».
Айґюль лежала смирно, не подавая признаков жизни. Щекой принца пробежала теплая слеза, с середины вырвался тремор как при лихорадке. Никому не хочется терять светлый лучик, что дает смысл для жизни. Особенно так. Особенно в такой ... Глупая потеря. Потеря, которой могло бы и не быть. Люк в жизни не плакал. Никогда. Даже тогда ... в тот ужасный день, когда после крупнейшего поражения, должен был собирать останки младшего брата из земли, а потом еще и хоронить в спешке, что осталось. Слезы лились градом и падали на лицо Айгюль.
- Такие соленые. - Очевидно одна слеза попала на губы. - Не знала, что слезы могут быть такими солеными.
Мертвое сердце, убитого горем принца, снова завелось и уже рвалось наружу. Бледная грудь Айґюль снова налилась жизнью, начали подниматься то вверх, то вниз.
- Жизнь моя ... - Принц не успел сказать, как он ее на самом деле любит и никогда не простит себе этого случая, который произошел из-за него, потому что в ту же секунду получил, нормальную такую, пощечину.
- Возьми себя в руки, любовь моя ненаглядная!
О! Она прекрасна в гневе. По своей сути, царевна Айґюль добросердечная девушка и злилась не часто, поэтому в минуту редкого гнева делалась особенно прекрасной. Прекраснее самой себя. Эта черная птица бровей, эти надутые губки всегда сводили с ума. Люк даже жалел, что любимая не часто сердится. Она пронзительно пищит, ударит, поцарапает, а ему как Христос по душе прошелся.
- Не реви. - сказала Айгюль. - Чего убегал?
Люк встал и подал руку девушке, потирая второй горящую щеку.
- Я не убегал, я спешил к своим войскам. Я спешил, чтобы спасти нашу любовь.
Царевна лукавенько улыбнулась, прижалась к принцу и нежно, как матушка, поцеловала во вспотевший лоб. В этот момент Люк, наверное, чувствовал себя, как маленький мальчик, который сделал гадость, а мамочка его пожурила немного, но все равно простила.
- Дурачок. Наше счастье от этого только проиграет. Оно увянет если получить его силой. Разве ты этого не знал?
- Так, объясни это своему папе. - Принц отошел от шока и решил вылить царевне все, что наболело. - Я, между прочим, жизнью своей рисковал, приехав в ваш дворец. И меня могли убить еще на границе. Какой-то огрубевший деревенщина, что двух слов не способен в кучу слепить, но стреляет хорошо, нацепил бы орден за убийство коронованной особы. - Он вошел в словесный транс с которого не так то и просто выбраться. Раскраснелся и ходил из стороны в сторону. - Я думал - он умный человек, он обрадуется такой возможности. А он меня «сопляком» обозвал. Меня Преемника Кальтополиского трона! И если бы не охрана, я бы этого пузана на шпагу надел! Как пить дать - надел! Бы..!