Неожиданно возник еще один повод для беспокойства. Я взглянул на противоположную платформу и увидел стоящую там молодую женщину. Она что-то искала между страниц книги. В этом не было ничего из ряда вон выходящего, но, почувствовав, что я на нее смотрю, она в свою очередь посмотрела на меня. Я машинально улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Я тут же спохватился и стал смотреть в другую сторону, проклиная собственную глупость, но, когда я снова посмотрел на нее, она по-прежнему стояла и улыбалась.
Сердце у меня упало. На всякий случай я прошел метров десять к середине платформы. Посмотрев налево, я с удивлением увидел, что женщина тоже прошла метров десять в ту же сторону. Остановившись, я смотрел, как она идет дальше, а потом начинает спускаться по лестнице.
В этот момент я наконец услышал шум поезда, подходящего к станции, и на душе у меня полегчало. Единственным моим желанием было как можно скорее сесть в поезд и уехать отсюда, обо всем прочем можно позаботиться потом.
Пока поезд, останавливаясь, замедлял ход, я быстро прошел назад, в конец платформы, и сел в последний вагон. В поезде было больше народу, чем я рассчитывал, — в основном горластые подростки в рваных джинсах и футболках — наверное, ехали в клуб или на концерт. Я сел в самом конце вагона. Казалось, двери не закроются никогда, но вот они закрылись, и поезд начал набирать ход. Я бросил взгляд в сторону парковки, но стекло запотело, и я ничего не увидел.
Хотя я и был рад убраться подальше от Принстон-Джанкшн, я понимал, что на этом мои проблемы далеко не заканчиваются. Пройдет совсем немного времени, и тело найдут, а если Рудник называл кому-то в офисе мое имя, то полиция быстро выйдет на мой след, и я сразу стану подозреваемым номер один.
Подростки в поезде галдели все громче, но они настолько были заняты друг другом, что меня просто не замечали. До меня донесся слабый запах спиртного: один из подростков — высокий и худой парень лет шестнадцати, с нечистой кожей — пил пиво из бутылки, торчавшей из бумажного пакета.
Поезд едва отошел от Нью-Брансуика, когда в вагон вошел контролер. Я уже успел засунуть билет в «кармашек» на сиденье впереди меня и, когда он подошел, уставился в пол. Заменив билет белой перфорированной карточкой с указанной на ней станцией назначения, он сказал:
— Ты, наверное, поранился, приятель, — у тебя кровь на лице.
Не знаю, как мне удалось сохранять спокойствие. Я представил себе, как полицейские с Принстон-Джанкшн звонят в кабину машиниста и сообщают, что среди пассажиров, возможно, скрывается убийца. Испугавшись, что, если и дальше смотреть в пол, это покажется еще более подозрительным, я бросил быстрый взгляд на контролера, пытаясь с лету запомнить его внешность — высокий, крепкий, с усиками, — и сказал:
— Спасибо, наверное, порезался, когда брился.
Я понятия не имел, много ли крови у меня на лице и правдоподобно ли выглядит моя отговорка, но контролера, судя по всему, такое объяснение удовлетворило, потому что, не говоря ни слова, он пошел проверять билеты у подростков. Я придвинулся к окну и стал внимательно разглядывать свое отражение. У меня отлегло от сердца: над правой скулой была лишь тонкая полоска крови. Наверное, вытирая лицо носком, я пропустил ее. Я поплевал на руку, чтобы стереть кровь, но с первого раза она не стерлась, и мне пришлось все повторить. При мысли, что солоноватый вкус во рту — от крови Майкла Рудника, меня замутило, но, к счастью, не вырвало.
Страх прошел — по крайней мере, мне так казалось. Крови на лице больше не было, контролер вышел из вагона, не взглянув на меня. Причин подозревать меня у него не было, но я понимал, как легко все это может измениться.
Часовая поездка обратно в город показалась мне бесконечной, но в конце концов поезд прибыл на Пенсильванский вокзал. Я понимал, что нужно как можно скорее добраться до дома: чем меньше времени я отсутствовал, тем меньше мне придется потом объяснять.
Вместо того чтобы ждать такси на ярко освещенной стоянке, я решил поймать машину на улице. Едва я вышел на Восьмую авеню, рядом со мной остановилась машина. Я сказал водителю: «Пересечение Шестьдесят второй и Лексингтон», нарочно указав место за несколько кварталов до дома — на тот случай, если его потом привлекут в качестве свидетеля.