-Тише-тише. – Успокаивающе гладя по голове, Габен относит меня на диван. – Где аптечка?
-На холодильнике.
Ненавижу запах крови, который туманит мне мозги. Ненавижу всё, что связано с кровью!
-Проклятье! – Раздражённо шепчет Габен, осторожно ступая по полу кухни, словно по минному полю. – Как эта чёртова бутылка умудрилась разбиться?
Вижу тёмную фигуру своего мачо, который тянется за пластиковым чемоданчиком.
-Ты нарочно поставила его так высоко и далеко? – Сквозь возмущение слышу нотки смеха.
Арман возвращается обратно, помогает вытащить четыре крупных осколка из мягкого мяса моей ноги и заливает ранки перекисью.
-Сука! – Визжу как мышь, хватаясь обеими руками за ногу, норовя вскочить на вторую конечность. Хотя бы на одну, чтобы заглушить эту слепящую боль.
Да, у меня низкий болевой порог, я нежная, мягкая пенка. Но в конце концов, я же девочка!
-Остановись, дикая! – Арман охватывает меня в кольцо своих рук и тянет обратно на диван.
-Подуй! – В глазах уже звезды мерещатся.
Габен исполняет мою детскую просьбу, заодно затягивает ступню широким бинтом.
-Полегчало? – Уточняет Арман, а у меня сил хватает только кивнуть.
-Можешь посмотреть, свет на кухне работает? – Если честно, боюсь даже посмотреть в ту сторону.
Арман тяжко вздыхает, но всё-таки идет к кухне, где повторяет мои телодвижения со светильником.
Какого было моё удивление, когда свет на кухне зажегся с первого раза?!
Габен поворачивается ко мне полубоком и пожимает плечами.
-Скорее всего соединения во включателе отошло. – Отвернулась, потому что ни черта не понимала, а ответить надо было.
-Забудь.
Арман отмахивается от моих переживаний, но оно и хорошо, не приходится оправдываться. И пока мужчина наводит порядок на женской, холостяцкой кухне, я тянусь по воспоминаниям, как по ниточке.
Где я оставила бутылку с вином? Почему она упала? С подозрением наблюдаю, как Арман корячится с ручным пылесосом для чистки штор, но на мраморной плитке.
Почти полная бутылка стояла рядом со мной, на подоконнике, а разбилась с обратной стороны от барной стойки. Спрашивается, какого хрена?! Вдруг перелетела почти полтора метра?
-Такого не может быть. – Бестолково верчу головой в разные стороны, потому что тот бред, к которому я пришла, не может существовать в реальности.
-Что говоришь? – Арман выпрямляется и показывается из-за кухонного стола.
-Кроме бутылки ничего не разбилось? – Не мигая, осматриваю издалека кухню. Мой бокал, наполовину наполненный вином, продолжает стоять на том месте, где я его и оставила. Вместе с книгой.
-Вроде нет.
На том и решили.
Если признаться, я не ждала такой отдачи от Армана. Это далеко не в его характере. Арман Габен даже с бывшей женой не вёл себя настолько нежно, как сейчас со мной. Спросите, откуда я это знаю? Я видела их взаимоотношения. Возможно, именно та сцена и помогает мне понять, что замуж в ближайшие пять-десять лет я точно не соберусь.
Жена Армана, Эмилия, красивая, очень красивая женщина. Скрипачка с очень тонкой душевной организацией. Короче говоря, истеричка! Габен пришёл ко мне на сеанс, объясняя своё появление тем, что жену не любит, но не знает, как признаться ей в этом, потому что каждый подобный разговор заканчивается тем, что Эмилия тычет смычок от скрипки себе в сонную артерию. Я предлагала Арману привести её ко мне, потому что, исходя из тех его слов понимала, что женщина неадекватна.
Очень скоро, уже после потрахушек вместо сеансов, я встретилась с Эмилией и поняла, что у женщины серьёзное расстройство психики. Объяснила Арману, что с его ненаглядной и без особого труда её отправили на принудительное лечение – Эмилия опасна в первую очередь для себя самой.
Останься Эми рядом с мужем, я бы не стала оставаться с Габеном. Но через три месяца лечения, Эмилия вышла на свободу абсолютно другим человеком, для которого Арман уже не был той иллюзорной отдушиной, за которую она держалась. Их развод был обоюдным. И я знала, что не являюсь его причиной.
-Ты уверена, что справишься? – Уточняет Арман, оглядывая квартиру за моей спиной, натягивая на плечи пиджак.
-Конечно. – «Нет». Добавляю мысленно, но растягиваю улыбку. – Спасибо.
Арман оставляет поцелуй на моём лбу, и я закрываю за ним дверь.
Я помню, как возвращаюсь обратно на кухню, где царит чистота и порядок. Здесь даже чище, чем было до падения бутылки.
Медленно хромаю в сторону шкафчика с чаем, надеясь, что всё произошедшее за сегодня выветриться из моей головы сразу после чашки успокаивающего напитка. Сердцебиение долго ещё отдавалось в грудной клетке. Пока смешивала все травки, что имела в своём арсенале и ждала закипания чайника, поняла, что сегодняшний день был тяжелым и пора на боковую.