Как же так получилось, что вместо пятнадцати лет строго режима я оказалась в психиатрической лечебнице?
Отложив книгу, я откинулась на подушку и убрала руки за голову, бездумно глядя в белый потолок.
А вот в этом виновата я сама, молчать надо было больше, сошла б за умную….
Март. 2019 год.
-Хоть отдохнёшь по-божески. – Довольный шёпот Анет из приёмной вызвал у меня улыбку.
Пока я складывала документацию и свои вещи по местам, я постоянно возвращалась к шальной мысли «а не послать ли всё к чёрту?». Но здравый смысл вкупе с Анет начинал свою активную деятельность, приводя неоспоримые доводы в пользу двухнедельного отпуска.
-И я перестану дёргаться всякий раз, когда ты рычишь. – Ещё тише добавила подруга, заглушая свои претензии работающей кофемашиной.
-Я всё слышу! – Крикнула я из кабинета, скрывая улыбку.
Знаю, Анет просто обо мне заботиться. Да и о себе тоже. Ведь за последнее время я действительно её заездила.
-Вот и послушай, что я о тебе думаю, мисс Всезнайка! – Анет оторвалась от шипящей струйки ароматного кофе и направилась ко мне.
В глазах подруги я заметила недовольный блеск, который обещал, что живой я отсюда не выберусь.
-Удиви меня. – Усмехнулась я, вставая в позу.
Анет, увидев мой боевой настрой, застопорилась и застыла в дверях. Вид у неё всё ещё сохранял воинственность, а вот слова каким-то неведомым образом растворились.
-Чёрт! – Шикнула подруга, топая ногой. – И как ты это делаешь?
-Что именно?
Поняв, что никакого спора и выяснения отношений не будет, я облегченно вздохнула и принялась дальше разгребать свой залежалый хлам на столе. Пока меня не будет, две недели за моим столом будет восседать мой заместитель – Шерри Боуман. Специфика её работы мне не нравится, но оставлять своих пациентов без надлежащей помощи в своё отсутствие я не могу. Поэтому приходиться мириться с её своеобразным подходом к пациентам.
-Одним только взглядом выбивать у меня почву из-под ног!
-Почему тебя это до сих пор удивляет? – Расставляя пронумерованные папки в шкафу, я задумчиво прикусила губу.
-Потому что я ещё не привыкла.
Таинственно улыбнувшись подруге, я развернулась и попыталась закрыть коробку с личными вещами крышкой, однако не вышло. Вещей было столь много, что добрая их часть торчала на виду.
А всё потому, что я фактически живу на работе…
-Дорогая, - обратилась я к Анет, которая с грустью наблюдала за моими сборами, - это всё издержки психологии. Между прочим, ты и сама два года проучилась в том же университете, что и я, должна знать хоть какие нюансы.
-Да, и, если ты помнишь, так его и не окончила, потому что поняла, что ковыряться в чужих мозгах не самое приятное занятие.
-Ты до сих пор не поняла суть психологии. – Обречённо вздохнув, я сочувственно глянула на подругу. – В мозгах ковыряются психиатры, а психологи лечат душу.
-Тогда почему ты не можешь вылечить свою? – Вопрос был вполне ожидаем.
-По той же причине, по которой хирург сам себе не может провести операцию.
Моя проблема жизненна и не несёт в себе ничего, кроме душевной боли. Но я знаю, что пройдёт время и станет лучше. Конечно же, боль никуда не исчезнет, но с ней можно будет сосуществовать.
Признаюсь, я сглупила. Вместо того, чтобы после похорон отдохнуть, я влезла по самые помидоры. Забыла о себе, о своём здоровье. Моей главной целью была не работа, как думает Анет. Вовсе нет. Я отчаянно пряталась в этой самой работе от своей боли. Дурила голову чужими проблемами, не желая признавать свои.
Будь я собственным психологом, я бы посоветовала себе взять отпуск сразу после защиты диплома и окончания университета. Тогда бы я не столкнулась со страхом получить мощный откат. Но уже слишком поздно. Сейчас на меня обрушатся эти два года, которые я так стремилась не замечать. И я уверена, эта волна снесёт меня с горизонта.
Телефонный звонок оторвал меня от пассивного самобичевания.
«Здравствуйте, это приёмная доктора Кирхе, чем я могу вам помочь?» - Анет как всегда умница, успела после первого гудка.
«С завтрашнего дня она уходит в отпуск на две недели. Я могу записать вас к замещающему врачу – доктору Шерри Боуман».
Удивительно, как Анет чудесно вписалась в работу моего помощника и секретаря. А ведь я пригласила её на сюда временно, пока не подыщу себе более опытного сотрудника.
Открыть собственный кабинет мне посоветовали профессора в университете ещё на четвертом курсе. Мой нестандартный подход к пациентам и их заботам заинтересовал коллегию преподавателей. После гибели родителей, деньги, полученные от их страховки долгое время, лежали без дела. Я никак не могла даже посмотреть в сторону этих грязных, добытых смертью самый дорогих мне людей, купюр. Вот тогда-то я и вспомнила слова профессора.