-Наказание будет жестоким! – Снова слышу этот замогильный голос, а голова Натана, с замершей на лице маской предсмертного ужаса, падает обратно.
-За что? – Шепчу я, заливая окровавленное лицо слезами. За моей спиной куча острых осколков. Если не струхну в последний момент, значит я победила.
-Мразь, посмевшая покуситься на моё.
-Я не твоя. – Нервно мотаю головой, снова ощущая тот же запах и чувство чужого взгляда.
Не выдерживая этого давления, стремглав подношу зажатый в ладони осколок к горлу, чтобы проткнуть сонную артерию. Но сильный удар по руке выбивает единственное оружие защиты и последнее, что я вижу перед тем, как провалиться в забытье, это налитые настоящей тьмой глаза и кровожадная улыбка.
P.S Эмоционально сложная глава, но, надеюсь, интересная! Мы уже практически подошли к повествованию, ведущему из настоящего и таких вот флэшбеков будет уже значительно меньше. Как думаете, дорогие читатели, кто или что охотится за Анной? Каковы Ваши предположения? Оставляйте комментарии)
Глава 16
Люди имеют свойство подстраиваться к определённым жизненным ситуациям. Особенно ярко это заметно, если подобные изменения происходят слишком резко и в обход чьим-то планам.
Полгода назад я была крайне наивна и вспыльчива.
Сейчас же я отчётливо улавливаю колоссальную разницу между мной на судебном заседании и нынешней мной! Вообще я поражаюсь той своей реакции, которую имела неосторожность показать не тем людям. Злые слёзы, ярость, истерики и крики – это всё, на что я была способна в те моменты. Даром, что на психолога училась, раз даже с собой совладать не смогла. Все мои мысли были заняты тем, что обвинения, выдвинутые против меня, были несправедливы. Но ничего в защиту своей чести я произнести так и не смогла. Единственное, что я поняла, судья и сам не очень верил в мою вину: как в таком состоянии я смогла нанести подобный удар Натану? Под действием препаратов, максимум, на что я была способна, это удар в грудь или руку. Но чтобы разрезать горло вплоть до хряща гортани….
Много было вопросов у обвинителя, ещё больше у самого судьи и присяжных заседателей. Насколько я помню, из двенадцати присяжных, лишь половина была согласна с моей виной, остальные же открыто полагали, что произошла подстава и виновницей могла быть та же Анет, которая и нашла труп Натана и меня утром следующего дня.
Сама же Идо защищалась тем, что вешала лапшу на уши всем присутствующим. Наболтала судье, что я едва ли не избила Натана, когда тот меня оскорбил в ресторане. На втором слушании я узнала, что Анет видела и эту встречу, и мою оплеуху. Но этот удар ещё ничего не доказывает!
Я бы могла оказаться в обычной колонии, если бы в моей квартире не нашлись серьёзные антидепрессанты. Прокурор настаивал на проведении дополнительных анализов крови, чтобы выяснить, принимала ли я эти лекарства.
Тогда я была уверена, что таблетки мне подкинули и даже не сомневалась в чистоте своей крови. Однако какого было моё удивление, когда тест показал наличие следов этих препаратов!
И сколько бы гадостей не наговорила Анет, без поддержки я не осталась. Мои пациенты, которых вызвал мой адвокат, все, как один заверяли в моей врачебной компетентности! Даже миссис Валентинни, одна из самых коварных пациентов, была полностью на моей стороне. Я слушала её с широко разинутым ртом, не веря в происходящее. Миссис Валентинни даже упомянула, что на мой телефон слишком часто поступали странные звонки. Она отметила их подозрительными и, в какой-то степени пугающими. На первом допросе я умышлено умолчала об этих звонках, боясь показаться следователю двинутой. Ах, если бы я тогда знала, что психушка, это самый лучший вариант для меня, сразу бы психопаткой прикинулась, таланта мне не занимать.
Время, штука сложная. Летит слишком быстро. В мой первый день здесь, я всю ночь провела без сна, уставившись в решётчатое окно и коря себя за несдержанность – меня, брыкающуюся и истеричную, едва затащили в палату. Я извивалась в руках двух крепких санитаров, выворачивая свои же конечности. Пыталась лягнуть их ногами и даже ударить головой. Одного, помню, я укусила за руку. До крови, между прочим. Как же сильно я сопротивлялась. Как же сильно я жалела себя и своё никчёмное положение.
Недолго, буквально неделю, когда я ещё не сообразила выплёвывать назначенные врачами препараты, в моей голове зрела мысль, что я действительно больна. Паранойя или параноидальный синдром на фоне пережитого стресса – потери родителей. Я думала, что полегчало мне именно из-за таблеток. Но когда мой план, по устранению этих веществ из крови сработал, и я перестала принимать лекарства, ничего в моём состоянии так и не изменилось. То есть, хуже не стало. Я по-прежнему не видела и не слышала никого рядом с собой. Не чувствовала чужих взглядов и не сходила с ума из-за страшных снов.