Сжимаю зубы с такой силой, что насквозь прикусываю щёки с внутренней стороны.
-Напрасно вредишь себе. – Ласковая рука гладит по волосам, заставляя рой мурашек табуном броситься вниз, по шее, кубарем по позвоночнику к пояснице. – Больше, чем я, тебе никто не навредит.
-Тогда убей, чего же медлишь? – Кровь смешивается со слюной, заполняя рот.
Сглатываю, не в состоянии поверить, что сама отдаю себя в руки монстра.
-Или что тебе от меня нужно? – Вскидываю голову, совершенно обессиливши глядя в его кровавые глаза.
Но ответа так и не последовало. Он буквально растворился у меня перед глазами в едва уловимую дымку.
Рассвет я встречала на том же месте, всё в том же положении. Стоя, бездумно глядя в окно. Неживая кукла.
«Адский ребёнок». Эти слова звенели у меня в ушах, разрезая барабанные перепонки, заливая кровью, оглушая.
Почему? Я до сих пор не знаю, почему меня так называли в этом убогом притоне. Стресс сыграл со мной злую шутку – я напрочь забыла всё, что было до переезда в приют и как жила непосредственно в нём самом.
Но «адского ребёнка» оказывается я помню. И чем дольше я проворачиваю в своей голове эти слова, тем мне тяжелее дышать. И хоть мозг отказывается показывать картинки прошлого, тело сдаётся под натиском воспоминаний.
Опускаю голову и смотрю на свои руки. Бледная кожа, тонкие, костлявые пальцы, с голубыми прожилками вен, трясущиеся подобно алкоголичке со стажем.
Этими руками, только восемнадцать лет назад, я изуродовала одну из воспитанниц, размозжив её лицо о зеркало в туалетной комнате. Шестьдесят восемь швов…. Я помню. И она помнит меня.
И то был не первый и далеко не единственный случай моего сумасшествия.
То, что я натворила, не поддаётся объяснению. На этом свете существует лишь один человек, знающий правду.
Правду о том, что в семилетнем возрасте я убила своих биологических родителей.
-Сука! – Рычу сквозь зубы, с размаху врезая кулаком в стену, оставляя на ней кровавый отпечаток сбитых костяшек. – Какая же ты сука! – Боль тисками стягивает ребра, а я ещё раз ударяю в стену. Хочу заглушить душевную боль, физической.
Ещё слишком рано, но слышу лязг замка и не могу пошевелиться. Тупо пялюсь на окровавленную руку, на содранную кожу и не могу поверить, что вся эта дрянь вернулась!
-Мисс Анна!
Распахивается дверь и в комнату влетает Уильям. У него в руке широкий металлический поднос с таблетками для пациентов и стаканчики с водой. Он быстро ставит его на мою кровать и возвращается. Тут же перехватывает мою повреждённую руку, разворачивая к себе лицом.
-Что случилось? Что вы творите?! – Его злое, но в тоже время обеспокоенное лицо меня совершенно не трогает. Сознание атаковано холодным безразличием. Точно таким же, как в далёком детстве.
В приюте. Из-за него.
-Страшный сон приснился. – С трудом выворачиваю язык и произношу. Во рту сухо, как в пустыне. Уильям замечает на губах засохшую корку крови.
-У вас в вечерней дозе прописаны препараты, улучшающие сон. – Глаза медбрата одаривают меня подозрением.
Поднимаю глаза и смотрю на Уильяма. Он заметно вздрагивает, хотя быстро приходит в норму.
-Анна! – Его голосом можно резать металл. – Вчера вы выпили таблетки? – Разговаривает со мной, как с психопаткой, не отводя взгляд.
Не знаю, чем я думала в этот момент. Тело работало без каких-либо приказов мозга. Само по себе.
Медленно растягиваю сухие губы в оскале, взирая на Уильяма исподлобья. Улыбка у меня, как в самых убойных фильмах про маньяков.
-Я задал вопрос!
Но так и не дождался ответа. Уильям рывком подбегает к раковине, чтобы найти доказательства своего предположения. А моя кровь вскипает, за мгновения расписывая дальнейший план.
За полсекунды – открытая дверь, тяжёлая связка ключей на широком, кожаном ремне, электрошокер, металлический поднос.
Молниеносно подбегаю к кровати, хватаю поднос, роняя на пол всё его содержимое и не задерживаясь, с размаху ударяю Уильяма по голове.
Но парень оказывается крепче, чем я предполагала. Глаза едва не вылезли из орбит. Медбрат покачнулся и даже сумел обернутся, держась одной рукой за раковину. И тут ему по роже прилетает мой контрольный удар, который сразу повалил тушу на пол.
Кидаюсь к ремню, вырывая связку прямо с куском кожи и забираю электрошокер. На удивление, руки абсолютно не дрожат. Я быстро нахожу ключ от собственной комнаты и закрываю дверь с обратной стороны.
В коридоре тишина. Мертвая. То, что Уильям ко мне заявился, лишь моя ошибка. Я начала истерику, а он просто проходил мимо, расфасовывая лекарства для пациентов.