— Не знаю, — озлился Вася. — А о чём?
— А ты вспомни протоколы с места преступления. В обоих случаях тела лежали рядом. Всем он выстрелил в заднюю часть головы, то есть они даже развернуться не успели. Судя по диаметру шариков, это был трёхлинейный револьвер. Предположительно, наган — у него гильза длинная, влезет два шарика и для пыжа место останется. Скорее всего, револьвер с ударно-спусковым механизмом двойного действия. Ты пробовал быстро из нагана самовзводом стрелять?
— Пробовал, у меня же наган.
— И как тебе понравилось?
— Как кистевой эспандер очень хорош, — явил неожиданную сообразительность Панов. — Но стрелять — не особенно.
— А убийца ещё и попадал, — задумчиво сказал Колодей. — Он бил так стремительно, что никто не развернулся. Раз, два, три. Лидия Поппель обернулась на звук, и ту он поразил в движении. Сразу в лоб. При этом ему надо было все три раза подряд угодить в круг размером с кофейное блюдечко. У него была твёрдая рука.
— А вы смогли бы? — спросил Вася.
— Нет, — сказал Колодей. — И не потому, что я не стреляю в людей как в скот на бойне, а потому что не умею так метко стрелять. Это был человек с большим военным опытом. Может быть даже — белогвардейский офицер.
— Или призёр по стрельбе. Победитель соревнований, — оживился Вася. — Почему стрелял подкалиберными шариками? Потому что не хотел засветить своё штатное оружие в случае назначения баллистической экспертизы.
— Вот это мысль, — сказал Колодей. — А ты умный сотрудник, товарищ Панов. Только ты своими домыслами на наших телегу катишь.
— Вовсе не качу, просто выдвигаю версии, — мигом переориентировался Вася. — Мы должны рассмотреть все возможные предположения. Или это был не наган. Для какого ещё револьвера можно самому переснарядить патроны? Например, для смит-и-вессона номер три, у него используется обрезанная гильза от трёхлинейки и отечественный капсюль.
— У него калибр больше десяти миллиметров, — быстро сказал Колодей и добавил через секунду: — Десять и шестьдесят семь сотых, сорок четвёртый американский.
— Любой револьвер выстрелит шариком меньшего калибра.
— Для десятимиллиметрового револьвера нашли бы десятимиллиметровые шары. Этого добра на любом заводе навалом, — Колодей снова заговорил слегка подтрунивающим голосом, с любопытством поглядывая на бурлящего догадками подчинённого.
— Значит, надо искать завод, на котором работает любитель переснаряжать патроны.
— Любитель снаряжать мог у знакомого с завода нужных шариков попросить, — подтолкнул Колодей. — У него, скорее всего, сарайчик с верстаком в частном доме при заводском посёлке. Но патроны могли снарядить и в цеху, тайком от посторонних глаз.
— Значит, мастер и поставщик знакомы, они живут где-то рядом. Если все жертвы с «Промета», а убийства произошли возле Ржевке и Пороховых, значит, убийца может быть оттуда. И его знакомый с шариками от подшипников работает где-то там.
— Значит, надо искать мастерскую, в которой кустарным образом снарядили патроны, — решил начальник Первой бригады уголовного розыска. — Мастерская должна быть. Ты, товарищ Панов, и будешь её искать.
Вася Панов сошёл с 10-го трамвая на Ржевке и пошёл по Зиновьевской улице, оглядываясь. На такой далёкой окраине он ещё не оказывался, поэтому шанс встретить знакомого был невелик. Стемнело, похолодало, моросил дождь. Кепка промокла. И когда струйка воды протекла за шиворот, Вася поднял воротник старого пиджака, который давно сделался маловат, втянул голову в плечи и свернул к дому с вывеской «Рюмочная». Выбирать было не из чего и незачем. Рюмочная манила. Вася толкнул дверь, заглянул и незаметно для себя зашёл.
Там был буфет, освещённый неяркими светлановскими лампочками. Там был буфетчик — толстый, усатый, в белой рубашке и чёрном переднике. Он наливал пиво в гранёные кружки, которые исходили пеной и требовали отстоя, но буфетчик снимал фанеркой и совал круханы в жадно протянутые лапы посетителей. Там канарейки и щегол скакали в клетке. Там мат и неразборчивый говор хмельных рабочих висел над стоячими столами, а всю суету заволакивал густой табачный дым.
— Пива, — предупредил вопрос Вася Панов и выложил на блюдечко пять рублей, выданные на оперативные расходы.
Он сложил сдачу в кошелёк, взял кружку и понёс за свободный стол.