– Я ответила на все ваши вопросы, – недовольно сузив глаза, отзеркаливаю льдистый взгляд.
– Недостаточно полно или слишком общно. Маловато теории у вас, Климова, чтобы прятаться на последней парте с ноутбуком. За первый зачет у вас… троечка. Садитесь на место.
На моих глазах он достает какой-то лист и делает в нем несколько пометок. Мне сложно разглядеть, что конкретно там указано, но я отчетливо вижу свою фамилию и цифру три рядом с ней.
– Чего стоите? Идите на место, Климова. Вы все мне уже доказали, – бросает хлестко Евгений Викторович и возвращается к доске.
Я осоловело прохожу через однокурсников, ловя в спину несколько смешков. Сажусь к Юле, которая встревоженно косится то на меня, то на препода, и утыкаюсь пустым взглядом в монитор.
Плевать мне на эту тройку. На красный не иду и не собиралась. Он меня унизил. Отчитал, как какую-то девчонку с улицы, да еще и ни за что – я же ответила на все вопросы. Честно созналась, если чего-то не знала. Но мой уровень явно выше всего, что проходили мои одногруппники раньше.
– Бред какой-то, – бурчу себе под нос и лезу в интернет, читать про массивы и хэш-таблицы.
Остаток пары проходит не так плохо. Нойман оставляет студентов в покое и рассказывает новый материал сам, лишь изредка взаимодействуя с аудиторией. Наблюдаю, как Юля сосредоточенно пыхтит над своим конспектом. Надеюсь, хотя бы на ней Евгений Викторович отыгрываться не будет.
Преподаватель отпускает нас сам, без напоминаний. Примерно за пять минут до окончания лекции по расписанию.
Не раздумывая, кидаю вещи в рюкзак, прячу ноутбук под мышку и иду вслед за Юлей и остальными студентами, планируя не пересекаться взглядом с причиной моей паники.
– Климова, задержитесь, – летит мне вслед, когда большая часть одногруппников уже оказывается в коридоре.
Чертыхаюсь под нос и разворачиваюсь на пятках, замираю на месте. Евгений Викторович встает из-за стола, подходит ко мне, протягивает руку… и прикрывает дверь кабинета. Затем также спокойно возвращается к кафедре. Мне приходится напомнить самой себе о дыхании и его важности для жизнедеятельности.
– Вы что-то хотели, Евгений Викторович? – криво улыбаюсь, подчеркивая дистанцию, возникшую между нами теперь.
– Хотел. Обсудить утренний инцидент. – он ставит локти на столешницу и устало трет глаза под очками.
– Что тут обсуждать? Автобус, полный людей. Неудачный поворот, резкое торможение. Мало ли, сколько людей я там до тебя перетрогала. Никаких проблем, – пожимаю плечами, демонстрируя беспечный вид. Ни в коем случае не хочу показаться переживающей по этому поводу. И так достаточно нервов.
– Верно. – кивает Нойманн несколько раз в затянувшуюся паузу. – Значит, ты понимаешь, что между нами ничего не было и быть не может?
– Забей, – взмахиваю рукой куда-то в его сторону и отворачиваюсь, скрывая укол непонятных эмоций, – это очевидно. Мы просто забудем.
За спиной раздается тяжелый вздох. Не испытываю сейчас к нему жалости.
– В таком случае, Климова… Почему на “ты”? Мне напомнить о субординации? – вновь строгим ледяным тоном отчитывает он меня.
Я только наискось улыбаюсь – чего еще могла ожидать. Правильно сделала, что не стала жалеть. У него явно проблемы с эмпатией.
– Забейте, Евгений Викторович. Как я и сказала.
Гордясь собой и своей непоколебимостью, дергаю дверь кабинета и закрываю ее за собой, выходя в коридор. Ну и утро…
Глава 4.
Я пролетаю по коридору, обгоняя удивленных одногруппников. Кто-то что-то кричит вслед, кажется, вопрос про Нойманна. Вот пусть сами и узнают, если так интересно. А я к этому человеку больше ни ногой. Все только в рамках учебы.
Сворачиваю один раз, второй. Торможу у дальнего окна, скрытого в нише. Здесь уже даже не мой факультет, вокруг только журналисты да литературоведы. Коридор и мое укромное место пусты, к счастью.
Упираюсь в подоконник, чувствуя, как немеют пальцы – с такой силой я сжимаю покрытое дешевой краской дерево. Делаю глубокий вдох и такой же долгий выдох. Все хорошо, все наладится.
Сама не понимаю, откуда в голове такая каша. Нойманн для меня никто. Только почему ощущение, что за один день он появился и перевернул всю мою жизнь? Это не должно быть правдой, потому что у меня есть свой план – рабочий и продуманный. И в него точно не входят сексуальные незнакомцы, которые целуются с пассажирами автобуса, а потом ведут у них лекции.
Киваю сама себе: хорошо, все-таки, что мы все решили сейчас, на месте. “Ничего не было и быть не может” – сказал Евгений Викторович, и это правда. И все равно скользкое ощущение, неправильное, продолжает копошиться в районе легких. Мне срочно требуется успокоение, мой островок тепла.