— Подъём! — Голос Медеи зазвучал в голове так, будто кто-то приставил к макушке металлический горшок и начал со всей дури лупить по нему половником. Гарпии её задери!
— Хватит, убить меня хочешь? — проворчала девочка. — Встаю.
— Сегодня важный день. По договорённости я не смогу сопровождать тебя во время игры. Это дало бы вам слишком очевидные преимущества. К сожалению, в этих испытаниях необходимо будет проявить интеллект, а это, скажем прямо, не самая сильная твоя сторона.
Дара уставилась в сторону.
— Нет, я не говорю, что ты глупа, — спохватилась Медея. — Ты многому научилась, поэтому я не беспокоюсь за тебя. Удачи!
Наступила тишина, и Дара заключила, что М3 ее покинула.
— Да, — сказала вслух девочка. — Удача не помешает.
Она покачнулась и еле удержалась на спине Матильды, которая резво перепрыгнула через небольшую яму. Они ехали в конце длинной процессии, растянувшейся на всю дорогу. Участники игры должны были оказаться на месте последними. Риен и компания двигались впереди, сразу за ними — мантикоры. Дара уже давно заметила, что две эти группы не проявляли друг к другу никакой враждебности. Возможно, Риен просто не видел в них конкурентов, а с Осси и Зеллой вообще был в неплохих приятельских отношениях — так казалось со стороны. Иногда в голову приходили предательские мысли, а не заключается ли причина вражды дракайнов с Лизой в самой Лизе, но у девочки хватало ума не озвучивать свои соображения.
Дара мысленно дала команду кошке нагнать остальных. Простые указания Матильда понимала прекрасно, самое главное было произнести команду чётко, иначе она могла интерпретировать её неверно.
Тео слабо улыбнулся подруге, хотя было видно, что он волнуется. Лицо оставалось спокойным, но руки выдавали страх.
— Всё нормально? — почему-то спросил он.
Дара кивнула. Всё и правда было нормально. Ну и что с того? Её ждёт пять минут позора, не более.
Они направлялись по мощёной дороге на юго-запад города. Солнце уже встало, но свет по-прежнему был мягким, а небо затянуло облаками. На фоне облаков темнели силуэты зданий.
— Тебе ещё не доводилось видеть Башню Корнелиса?
Дара помотала головой.
— Там невероятное количество комнат, из которых невозможно выбраться, запутанных лестниц, пугалок и головоломок. А наверху большая смотровая площадка.
— Вы туда хоть раз поднимались?
— Как-то заходили, но подняться не рискнули. У Башни дурная слава.
— То есть?
— Её строили как достопримечательность, как аттракцион, но потом некоторые из тех, кто оказывались внутри, сходили с ума. Через какое-то время башню закрыли навсегда. Корнелис — архитектор, который сконструировал лабиринт, — был известен в свои годы, но никто не знает, как он умер. Говорят, в Венерсберге ходили слухи, что случилось это прямо там, внутри. А его кости до сих пор в одной из комнат.
Дара нахмурилась. Костями её уже давно было не напугать.
— Зачем вообще проводить игру так далеко от Кайро? — задала она резонный вопрос. — То нельзя покидать территорию, то мы все дружно уходим только для того, чтобы подраться? Какая разница где?
— Такая традиция, — пожал плечами Тео. — Игра проходит уже семь лет, и всегда в новом месте. В прошлый раз была на стадионе, в позапрошлом году — во дворе здания университета. Может, магики думают, что нам так интересней. А теперь хотят проверить на прочность — не сойдём ли мы с ума. — Тео скривил гримасу.
— Кто их разберёт. Я начала понимать, что вообще ничего не знаю об этом месте, — процедила Лиза сквозь стиснутые зубы. — Зачем Келеру все эти записи? Там были папки и по новорожденным. Я заметила две. За нами тут следят, а мы и не в курсе!
— Не стоит так заводиться, — попытался успокоить её Тео. — Мы ведь не уверены.
— Не уверены? Ты там был! Я посмотрела чип-карту!
— Ладно, но надеюсь, ты понимаешь, что не стоит об этом никому рассказывать? Пока что. — Тео всерьёз опасался, как бы Лиза не решила высказаться на публике.
— Сначала надо бы раздобыть больше доказательств, — заметил Алис, понимая, какой ошибкой будет говорить Лизе об их находках прямо сейчас.
— Понимаю, не тупая. Вы что, думаете, я побегу об этом кому-нибудь трепаться? — Лиза сказала это нарочито равнодушно, но было заметно, как сложно ей сохранять спокойствие.