Резкий звук барабанов вдруг разорвал тишину, разнёсся по долине и вернулся ещё более оглушающим. Началось. Ситху, сдвинув кустистые брови и всматриваясь в толпу пронзительным взглядом, выдержал паузу и начал говорить:
— Обращаюсь к вам, последние люди на Земле!
Дара подумала, что дело плохо, раз он завёл речь про последних людей. Не к добру.
— Мы нашли наш дом здесь, в этом суровом месте, и только здесь мы сможем выжить. Здесь, в нашем защищённом мире, маленьком, но закрытом от нападений хаоса. Судьба дала нам шанс, дала человечеству возможность продолжить свой род. Но Эйо, который милостиво присматривал за нами так много лет, разгневался! — Он воздел руки к небу. — И я не знаю причину его гнева. Но он сказал мне, что ему нужно. Он сказал мне, какую жертву он хочет. А иначе он зальёт нас всех огнём! Сожжёт своим пламенем!
Все с благоговейным ужасом принялись поднимать руки, глядя, как Ситху, широко раскрывая глаза и рот, скаля щербатые зубы, делает какие-то ему одному понятные знаки, видимо, призванные утихомирить разгневанное божество.
— Но это ещё не все. — Ситху двинулся вдоль собравшихся, как будто выискивая кого-то. Дара напряглась, но решила не двигаться с места.
— Да! Это ещё не все!
Старейшина, распахнув длинную куртку с накинутым поверх меховым жилетом, двигая бровями, продолжил:
— Недавно близ деревни видели чужака.
По поляне прошёлся удивленный ропот.
— Что это значит? Это значит, что он наверняка был не один. Если он знает, где наше поселение, и приведёт других бандитов к нам, они могут напасть! Это ли не гнев Эйо?
Взволнованный шёпот.
— А знаете, кто привёл к нам чужака?
Он наконец достиг своей цели и выволок из тени Дару, которая и не думала сопротивляться.
— Она! Да, она снова ходила в запретное место, выходила за дозволенную границу! Это она навлекла на нас беду! Это из-за неё нам придётся принести Эйо жертву, чтобы отвести горе!
Зашумели. Кто-то указывал на девочку, кто-то переговаривался с соседом. Дара не смотрела на них. Она смотрела на Ситху и думала — только бы не опустить глаз. Только бы не показать свой страх.
— Так, может, её и отдадим в жертву Эйо? — послышалось чьё-то нагловатое кваканье.
«Надо запомнить этот голос», — пронеслось в голове.
— Её? — Ситху неприятно заржал. — Да, это было бы справедливо! Это я и хотел сделать, когда её нашли в лесу. Тогда от неё был бы хоть какой-то прок. Но нет. Эйо нужно отдать то, что нам дорого, а не то, от чего мы хотим избавиться.
Дара посмотрела на других старейшин, посмотрела на мать и брата, найдя их лица в толпе, ожидая, что, может, хоть кто-то вмешается в происходящее.
— Мы отдадим Эйо самое дорогое, что имеем: младенца.
Снова послышались перешёптывания.
— Может, эта жертва кажется вам страшной. Но стоит ли, подумайте, стоит ли жалеть одного ребёнка ради спасения всего человечества?
Молчание. Плясали на искажённых огнём лицах пламенные блики, отражался в почерневших глазах белый свет луны.
— Трусы! Вы — малодушные трусы. Мне жаль вас! Хорошо. Я сам выберу жертву для Эйо. Так надо.
Ситху встал и медленно стал обходить поляну по кругу. Никто не возразил ему. Никто не поднял взгляда. Вот он, Кий, который молчал, уставившись в пол. И мать, не раскрывая рта, опустила глаза. Все сжались в один большой комок вязкого страха.
— Что же вы молчите? Почему вы все молчите? — вскрикнула вдруг девочка.
— А, ты собралась возразить? Ну, давай, давай. Ты, мерзкое отродье!
Он подлетел к девочке и занёс руку, собираясь нанести удар. Дара инстинктивно дёрнулась, но все же устояла. Она увидела прямо перед собой горящие фанатичным огнём глаза старика. Она ещё не знала, не успела узнать в свои пятнадцать лет, что этот огонь сжигает всё, не оставляя ни куска нетронутой земли. Что он не слышит доводов и не приемлет возражений. Что он пожрёт всякого, кто встанет у него на пути, и есть только один способ противостоять ему — сделать свой огонь сильней этого огня и никогда, ни за что не подчиниться, не дать войти в себя и выжечь всё живое.
Лапища Ситху шмякнула по лицу девочки. Лопнула, как переспевшая ягода, губа, и тёплая кровь брызнула на подбородок. Но Дара не опустила глаз.
— Ты тупая девчонка. А я — старик. Я знаю, как нужно. А ты — ты просто подкидыш. Неизвестно, кто бросил тебя здесь. Я и тогда был против, чтобы она оставила тебя. Я знаю… — Он хитро посмотрел на Дару. — Чувствую, что на тебе печать уродства! О, я видел много такого там, в большом мире. Многие из вас, — окинул он исступлённым взглядом толпу, — даже не могут себе представить, что я видел. И какие уроды, противные всему роду человеческому, бывают там. Там! — Он указал рукой куда-то вдаль. — Она только выглядит, как мы. Как нормальные люди. Но на самом деле она урод! Мерзкие, богопротивные создания, которые хотели всех нас убить! — От взгляда его выпученных глаз становилось жутко. — Вот и она всё хочет вас убить! Это тебя, тебя надо было принести в жертву Эйо! Хоть на что-то сгодилась бы.