— Дара! Нам туда, — махнул рукой Айвис, указывая на несколько отдалённых шахт.
И от чужого голоса затрепыхалась, спряталась белая птица её надежды, обернулась сетью недоверия и боли, забилась поглубже, чтобы никто и никогда не нашёл, чтобы никто и никогда не смог убить её. Ведь если умрёт эта птица, то и от неё самой не останется ничего. Только жалкая маска жестокости и безразличия, которую придётся натягивать на себя каждый раз, чтобы выжить. А внутри будет тёмная, глухая, непроглядная пустота. И тогда уж лучше смерть. Пусть она придёт без имени, без лица, как жуткие серые маски, и заберёт её.
— Айвис! — позвала она, и голос разнёсся по долине.
Тот только вопросительно посмотрел на свою спутницу.
— Вам ведь приходилось много убивать?
— Да, — не сразу ответил он, — за всю мою долгую жизнь — много.
— И вы вспоминаете об этом? Бывает ли, что жалеете?
Он чуть прикрыл тёмные глаза.
— Я уже давно решил для себя ни о чем не жалеть.
— А если не смогли кого-то спасти? Если бросили их ради себя?
— Всё зависит от угла зрения. Разве спасать себя — не благородная цель? Разве выжить, пусть и не сумев помочь кому-то, не заслуживает уважения?
— Но вы убивали?
— Да, мне много приходилось убивать. Иногда — чтобы защититься самому, иногда — чтобы защитить других.
— А как же закон Кайро? Тот, который выбит на стене в главном зале. Что любая жизнь священна, и всё такое.
— Да, — кивнул магик.
— Но как вы увязываете одно с другим? Как можно убивать, если жизнь священна? И неужели вы правда думаете, что священна вообще любая жизнь? А как же быть со всеми выродками, со всеми уродами, которые убивают, не задумываясь, которые едят человеческую плоть, которые — если уж на то пошло, — вырезают сиобам интересные органы и маринуют их в банках на потеху? Ведь и такое бывает, правда?
— Да, бывает. Я понимаю противоречие, которое тебе видится. Но если ты посмотришь на этот вопрос под другим углом, то мироздание развернётся к тебе совсем иной стороной.
— О чем это вы?
— О том, что в мире всё должно быть, так задумано для равновесия. И то, что кажется тебе средоточием добра и всякой благости, и то, что ты считаешь недостойным существования. Всё это часть вселенной, а значит — и часть тебя.
— То есть жизнь это всегда вроде как добро?
— Нет, вовсе нет. Иногда жизнь — это зло.
Дара молчала, обдумывая сказанное магиком.
— Всё равно я не понимаю. Как же тогда жить?
— Так, как тебе хочется, — улыбнулся Айвис. — А что? Представь: ты можешь жить, как тебе нравится. Какой была бы эта жизнь?
Дара задумалась.
— Не знаю, — призналась она. — Наверное, я путешествовала бы по всему миру или по каким-то другим пространствам, если бы смогла. Мне всегда хотелось посмотреть, что ещё есть в мире, кто есть. Иногда хочется просто бежать и не смотреть назад. Лететь и чувствовать ветер в волосах. Понимаете?
— Да.
— Только сейчас это невозможно без риска для жизни и постоянной борьбы. Но я всё равно когда-нибудь попробую. Пусть все и говорят, что Меркурий страшное место, где ненавидят сиобов. Только я-то его не видела. Так откуда мне знать, какой он?
— Почему же? Меркурий может быть прекрасен. Или ужасен. Никогда не знаешь, какой стороной он повернётся к тебе сегодня.
— Тогда где, где можно будет не бояться?
Айвис снова улыбнулся.
— Представь, что ты обитаешь в мире, в котором есть место любой жизни. И это хорошо, это допустимо и признано всеми. И люди, и сиобы, и магики. И М3, и твой анимоид, и андроиды, и даже лманги и всевозможные чудовища.
— И они не стремятся поубивать друг друга?
— Нет, не стремятся. Они как-то умеют уживаться все вместе, каждый занимаясь своим делом.
— Невозможно. Ну, представьте, что даже в таком мире, который вы тут так красиво обрисовали, вам встречается лагмия. Нет, целый выводок лагмий! И что, по-вашему, будет? Вы с ними вежливо поздороваетесь, раскланяетесь и пойдёте дальше по своим делам? Это вряд ли. Они решат на вас напасть.
— Вполне вероятно.
— Ну и что это тогда за мир?
— Никто не запрещает тебе защищать свою жизнь. Только вариантов тут несколько — можно разделаться с ними, можно вообще не ходить туда, где они обитают. А можно попытаться договориться.
— Чего?
— Да, найти с ними что-то общее. Какую-то компоненту, которая поможет вам наладить контакт. Связь между людьми и существами из нашего мира и самых далёких миров никогда и никем не может быть уничтожена окончательно, потому что навсегда и навечно все мы связаны через Великую Мать. Нам нужно построить в себе мост в другие миры, неоспоримо проходящий через неё.