— А как, ещё раз, назывался тот центр, где была червоточина? — поинтересовался Тео, чтобы перевести тему.
— Имгон.
— Знаешь, — добавил Тео, — тебе не стоит винить себя за происшедшее. Ты ни в чем не виновата.
Остальные закивали.
— Может, этот ваш Эйо наказал не тебя, а их? Да и что ты могла сделать? А из деревни тебе нужно было бежать, и ты просто не сумела бы никому помочь, иначе умерла бы сама. Тебе пришлось спасать свою жизнь, разве нет?
Дара молчала, опустив голову.
— И вообще, птичка, — добавила Лиза, — если бы не случилось всего этого — это ужасно, да, но всё-таки, если бы не случилось, может, ты бы никогда не ушла оттуда, никогда не встретила бы нас? Никогда не попала бы в Кайро?
Девочка кивнула подруге, признавая справедливость её слов. Химеры продолжили обсуждать рассказ, но Дара почти не участвовала, односложно отвечая на вопросы. Она слушала, как капает дождь и как дует ветер, и ей так хотелось выйти на воздух, так хотелось сделать несколько глубоких вдохов. Потому что впервые за долгое время свинцовая тяжесть, которая сдавливала грудь, к которой она так привыкла, отпустила её. Боль, которой было много, слишком много, вдруг ушла. Может быть, для того, чтобы вернуться чем-то совсем другим, трансформироваться во что-то иное, в то, что сама Дара не отторгнет, то, что станет её частью, станет тем, без чего она не сможет узнать себя.
Глава двадцать третья. Гесса
Я не помню паденья, я помню только
Глухой удар о холодные камни.
Неужели я мог залететь так высоко
И сорваться жестоко, как падший ангел?
Прямо вниз, туда, откуда мы вышли
В надежде на новую жизнь.
Прямо вниз, туда, откуда мы жадно
Смотрели на синюю высь.
Наутилус Помпилиус
Перемена была не настолько явной, чтобы заметить её с первого взгляда. Но, сидя сейчас напротив Гессы, на миг Айвис засомневался — она ли это? Она, безусловно. Но что-то переменилось. Её глаза затянуты тёмной поволокой сильнее, чем раньше, и кажутся другими, лишёнными человеческого выражения. И, хотя она и успела прикрыть руки дублёной шкурой, делая вид, что замёрзла, магик успел заметить проступавшие, немного вздувшиеся тёмные вены. Лицо осунулось, а на щеках выделялись еле заметные голубоватые жилки.
Беда в том, что он видел такое уже много раз. Сколько магиков, желающих усилить свои способности, начинали употреблять Вещество и достигали выдающихся результатов! Только конец большинства из них был печален. Вещество вызывало необратимую мутацию — генетические изменения без вмешательства генных инженеров. Оно имело свойство находить и достраивать нужные нейронные связи в мозге, потому то, что тысячи, а может быть, миллиарды лет дремало в генах, таясь без возможности проявиться, выходило наружу. С помощью Вещества магики обретали способности, до этого недостижимые. Они могли левитировать, подобно аэрам, только не используя никакие технические приборы. Могли вырастить новые органы или обретали спектры восприятия, недоступные не только людям и сиобам, но и магикам высших ступеней. Но, как и любая новизна, что когда-либо позволяла добиться существенного прогресса, употребление Вещества что-то давало, но и что-то забирало. Всегда нужно платить. И они платили — кто-то другими своими способностями, кто-то памятью, кто-то физическими возможностями, естественными для любого человека: зрением или слухом. Все они выглядели так, как сейчас выглядела она — отрешёнными. Их глаза становились чёрными, как бездна, в которую они силились заглянуть. А иногда тело не выдерживало мутаций, и физическое существование прекращалось. Как и любая новая технология, Вещество было помощником, но оно же было и провокатором.
Глядя на Гессу, Айвис понял всё, кроме одного — где она взяла Вещество?
Шахты иссякли много лет назад. Теперь можно было раздобыть только остатки, и они очень дорого стоили. На что ей пришлось пойти и ради чего? Или, может, кто-то из детей нашёл крупицы Вещества в колбах и отдал ей? Но этого было бы недостаточно. Как оказалось, его никогда не бывает достаточно.
Вещество принесло в мир так много нового. Благодаря его свойствам, которые, как считалось, до сих пор не изучены в полной степени, удалось воплотить то, что не было возможно раньше. Полёты, впрочем, доступные задолго до этого, были усовершенствованы. Освещение с лёгкостью обеспечивалось при помощи Вещества. Многие аппараты работали на нём же. Такие совершенные искусственные сознания, как М3, тоже содержали в себе каплю Вещества — этой субстанции, дающей доступ к бесконечному и постоянно возобновляемому запасу энергии. Ибо что есть их кибер-ядро, если не это? Совершенное, прекрасное, великое — и его изобрёл человек. Даже Паргелион — создать его было возможно только с использованием большого количества Вещества. Запускающий механизм, кристалл… теперь пропавший.