Воспользовавшись ситуацией, пока ещё не решив, удачной или нет, я постаралась осмотреть местность. Пустошь, вон там холмы. Вдали чернеет ещё одна воронка. Слева острые базальтовые скалы. Наконец птица стала снижаться и вскоре скинула меня прямо на каменистую землю. Больно ударившись о камни и, кажется, ободрав щеку, я вскочила. И сразу же увидела неподалёку небольшое озерцо. Совершенно не желая разговаривать с птицей, я бросилась туда.
— Не советую, — снова произнёс голос в голове.
— Это ещё почему? — нагло крикнула я, не останавливаясь.
— Это кислота, не вода. Прожжёт тебе всё нутро. Там уже, кажется, плавает одно тело. — Голос сообщал это спокойно и отстранённо. Как будто ему, по большому счёту, всё равно.
— Так и есть. Мне, по большому счёту, всё равно.
— Читаешь мысли? — Я сбавила шаг, но не остановилась.
— Твои прочесть не сложно.
Я обернулась и посмотрела на источник голоса. Но, никого не увидев, спросила:
— Ты где?
— Я всё тут же.
— Тебя не видно.
— Просто подойди.
Я поспешила обратно. Подумала, раз тварь меня не убила, то, может, и не намеревалась. И тут же осеклась. Передо мной на камне сидела небольшая птица, похожая на сову. Я присмотрелась. Нет, не сова, глаза совсем другие, да и клюв. Похоже было на птицу саоли, яйца которой так дорого стоили. Птица молчала, только рассматривала меня умными глазами. И тут я вспомнила — это ведь её, наверняка её я видела однажды кружащей над Паргелионом в главном зале.
— Угрозы для меня ты, как я понимаю, не представляешь.
— А что, я выгляжу угрожающе? — Птица подвигала крыльями и, хоть я и не смогла поверить своим глазам, подмигнула мне.
— Не смешно.
— Я могу и поменять облик, если тебе так будет удобнее.
Птица вдруг стала раздуваться на глазах и превратилась в человека. И, гарпии меня дери, его лицо было очень похоже на лицо Риена!
— Нет, нет. Не надо, — сказала я вслух. — Лучше оставайся птицей.
Существо вернуло себе более приятный, по моему мнению, облик.
— Как тебя зовут? — спросила я мысленно, подражая ему.
— Лейро.
— Лейро… скажи, ты видел этого парня, лицо которого изобразил почти верно?
— Да, я видел его здесь.
— А где он сейчас?
— Я покажу тебе.
Существо принялось было расти на глазах, видимо, собираясь снова устроить мне полёт, но я предупредительно вскинула руку:
— А пешком далеко?
— Не знаю. День, два. Но здесь нет смены дня и ночи, потому я не могу тебе ответить.
Я вздохнула.
— Ладно.
Мы снова поднялись в воздух.
Второй раз я почувствовала себя спокойнее. Конечно, не аэр, но потерпеть можно. Плохо было то, что в горле как будто застрял сухой ком колючей травы, а желудок скрутило винтом. От полёта затошнило, но наружу, похоже, выходить было нечему.
— Тут есть вода? — спросила я.
— Есть. Только не уверен, что тебе стоит пить.
— Почему?
— Неизбежны внутренние изменения.
— В желудке, что ли? Мне тут, знаешь, выбирать не приходится. Иначе я скоро умру.
Птица не ответила. Вскоре — как-то очень быстро, а говорил, два дня пути, — мы опустились у небольшой рощи, которая при приближении оказалась сплетением гигантских кореньев.
— И где Риен?
— Иди туда! Только ничего не трогай. Не советую прикасаться.
— Не буду я. Не очень-то хочется это трогать. — Я с омерзением посмотрела на корни, которые напомнили похожие на человеческое мясо деревья, что я видела в мёртвом лесу. Мерзость.
И тут я вспомнила, что именно мне встретилось в том лесу. Всё повторилось, как будто было вчера. Только мертвец, высушенный, оплетённый корнями, с мёртвыми пустыми глазницами, имел лицо Риена. Перепутать было невозможно. Я всматривалась в знакомые черты, застывшие навсегда. Точнее, пока не сгниют тут, на изнанке мира. Я отшатнулась и пошла назад, стараясь не наступать на протянутые всюду корни и быстро отскакивая, если замечала хоть малейшее движение. Не хватало ещё быть пожранной самой. Какая ужасная смерть. А, хотя не хуже многих других. Быть съеденным лагмией или умереть от чьего-то оружия тоже не лучше.
Я спросила у птицы, не видел ли он других людей.
— Пара тел всё ещё плавает в озере. Остальные, я думаю, тоже мертвы.