И только сейчас я задумалась, куда подевалась белая птица. Без него нам отсюда, скорее всего, не выбраться. Лейро отсутствовал достаточно долго, чтобы моя одежда начала подсыхать, и принялся парить над нами, постепенно опускаясь.
— Где ты был? — без долгих вступлений спросила я вслух.
— Осматривался.
— И что нашёл?
— Ничего нового.
— Я никогда не видела столько песка. А ты, Эрма?
Девочка покачала головой. Остатки волос при этом неприятно подрагивали. Я, стараясь побороть гадливость, пригладила тёмные пакли и обняла девочку одной рукой. Та посмотрела на меня взглядом маленького потерявшегося ребёнка, который просит защиты.
Мы двинулись вниз, к пляжу, потому что именно там, как сказал проводник, можно будет устроиться и поспать. А мне сон был необходим, потому что чувствовала я себя так, как будто меня долго и с удовольствием били палками. Каждая клеточка тела болела. Жажду я утолила, но после этого меня стал мучить зверский голод. Только пока было не ясно, найдётся ли возможность поесть тут хоть что-нибудь, потому что ни живности, ни растительности даже там, у воды, было не видно. Я снова посмотрела на Эрму. Чем она вообще питалась в Лимбо? Её маленькое тело напоминало скелет, обтянутый кожей.
Идти пришлось долго. Океан, уходящий в бесконечность, был глубокого сине-зелёного цвета. Никогда я не видела такой воды. А волны так красиво наплывали на берег, так величественно откатывались обратно, что захватывало дух. Светло-голубой песок образовывал узоры, и лёгкий ветер словно бы постоянно разбирал и собирал их заново. Не было ни жарко, ни холодно.
Нашим пристанищем оказался большой шалаш, сделанный из веток, как мне показалось, мастерски. Внутри всё было застлано циновками.
Последнее, о чем я подумала после того, как упала на них, были глаза птицы. Желтоватые, как у совы, только больше и умнее. И я провалилась в сон безо всяких сновидений.
Проснулась от ощущения, будто кто-то тянет меня за пояс. Несколько секунд я пыталась вспомнить, где нахожусь. Потом дошло, и я вскочила, приготовившись отразить нападение. Но увидела только Эрму, которая уже открыла фляжку с Веществом, а теперь с наслаждением слизывала с пальца ядовитую жижу. Я, конечно, немедленно отобрала у неё такую ценную вещь, она упиралась, но я поддала ей пару подзатыльников. После чего девчонка забилась в дальний угол хижины и зло смотрела на меня. Только что, если она не может без этой дряни? Подсела на него, вроде как Лиза на настойку из полыни. Ладно, если ей станет плохо, дам пару капель. А потом передам её, откуда она пришла, то есть в Кайро, а там уж найдутся те, кто решит, что с ней теперь делать. Не моя проблема.
Вскоре мы направились к нити. Ни свет, ни погода со вчерашнего дня не изменились. Дул всё тот же свежий ветер, всё так же розовело небо и голубел песок. И море выглядело таким же ярким, как вчера. Я увидела на горизонте неясные фигуры, они распадались и снова обретали облик, соединялись меж собой в немыслимом танце и растворялись в песке.
— Это шутки ветра? — спросила я Лейро.
— Это местные жители.
— Не может быть!
— Может.
— Они не опасны?
— Нет.
Вскоре я почувствовала Нить. Подтащила к себе девочку и сказала проводнику, что готова. Потом собралась и раскрутила воронку. На этот раз получилось легко. Время снова замерло, и я наблюдала, как оно собирается паутинками, сбивается в пучки, которыми я легко могу управлять. Девочка обняла мою ногу искривлёнными пальцами, а Лейро опять потерял облик птицы. Но я чувствовала его присутствие, знала, что он управляет воронкой, закручивает восходящие и нисходящие потоки. Потом пространство дёрнулось и замерло.
Глава двадцать пятая. Трансформация
Эоладон, город пяти солнц, город полярных звёзд,
спрятанный в мареве, среди волшебных вод,
когда-нибудь я найду тебя.
Элиаз, магик из Меркурия
— Скажи, тебе было одиноко там, в пещере? — спросила я шёпотом. Эрма вечно молчала, но я надеялась, что смогу разговорить её. Если только вода Лимбо не изменила что-то у неё в мозгу настолько, чтобы речевые навыки утратились.
— Да, — ответила она голосом беззащитного ребёнка. И сейчас, в темноте, не видя девчонку, я поняла, что она и есть этот ребёнок, потерявшийся и оставшийся без всякой защиты. Как Ава.
— И что ты делала, чтобы тебе не было страшно?
— Я вспоминала о доме.