Кажется, она куда-то ехали. Скрип колес, стук копыт лошади. Чье-то громкое дыхание, голоса. Всё это — смазано, искажено, словно кто-то растянул звуки и пожевал их. В голове пульсирует боль, но даже приятно, потому что приводит в чувство.
Дара открыла рот и постаралась сплюнуть желчь. Захотелось пить.
Медленно, очень медленно открыла глаза. Не умерла. Ясность в этом вопросе наступила, когда боль затёкших мышц заполнила всё тело. Постаралась подвигать конечностями, чтобы восстановить кровообращение. Не вышло, руки стянуты за спиной. Дара подёргала верёвку туда-сюда — хорошая работа, кто-то отлично умеет вязать узлы. Ноги были не в лучшем положении — верёвка давила, пережимая кровоток. Несколько раз девочка глубоко вдохнула холодный воздух, отчего посвежело в голове. Её куда-то везут, это очевидно. Только куда? Она была в отключке, но сколько? Судя по положению луны, сейчас глубокая ночь. Телега не одна, их много, судя по скрипу колес. Значит, чужаки погрузили свой груз на обоз.
Рядом послышался стон, потом ещё один.
— Кто здесь? — шёпотом спросила Дара, но, кажется, её слова растворились в скрипе телеги.
Однако всё же прозвучал несмелый ответ:
— Я Ава. А ты кто?
— Ава, дочь Рангана портного?
— Да. А ты кто?
— Я Дара.
Тихий плач.
— Ты не знаешь, куда нас везут? — спросила Ава, всхлипывая.
— Нет. Где твои родители?
— Не знаю. Они ушли, сказав мне сидеть в избе, и не вернулись. А потом явились эти… — Снова всхлипывания.
— Они тебя били?
— Ударили пару раз, связали, потащили в телегу. Он сказал, я симпатичная. Ну, чужак.
— Сколько тебе зим, Ава?
— Одиннадцать.
Они помолчали.
— Ты кого-то ещё видела? — спросила Дара. — Кого ещё забрали?
— В этой телеге только мы. И вещи. Шкуры. Я видела, как они тащили их со двора.
Только сейчас Дара поняла, на чем она лежит.
— Много телег?
— Я видела много.
— Не знаешь, в деревне кто остался живой?
Девчонка снова разразилась слезами.
— Не плачь, — голос Дары прозвучал грубовато. — Этим делу не поможешь, ясно? Теперь надо думать, как быть.
От этого горемыка разрыдалась ещё громче.
— Эй, там! — окрикнул грубый мужской голос. — А ну заткните пасти! Или я сейчас остановлюсь и наподдам вам ещё!
Обе замолчали. Ава только часто дышала, видимо, стараясь отогнать душащие её слезы. Дара же просто молчала. Да, девчонка одиннадцати зим, причем такая плаксивая, тут не помощница. Что же делать?
Захлестнуло отчаянием. Сил не было, и казалось, что скоро она снова выключится. Мысли прыгали одна на другую, будто кто-то заставлял их плясать странный дёрганый танец. Хотелось просто провалиться в сон, но из-за холода заснуть не получалось, потому оставшуюся часть ночи девочка провалялась в полузабытьи, слушая стоны Авы и разговоры возницы со своим спутником. Как она ни старалась уловить смысл слов, он расплывался, как пятно от ягоды, брошенной в кашу. И виделись ей попеременно лица матери и брата, мёртвое лицо Варки, глупого мальчишки, который всё хвастался, как хорошо он умеет бегать, но не смог убежать в этот раз. Мастера Миро, Ситху и Кривозубого, который заносил над ней руку.
Когда небо посветлело, пленница стала приходить в себя. Попробовала пошевелиться, но смогла только слегла покататься из стороны в сторону. Девчонку было не слышно, значит, спала. Или умерла — Дара ведь не спросила, не ранена ли она. В лицо летели холодные снежинки. Девочка открыла рот и высунула язык, жадно слизывая с губ прохладу.
Некто всхрапнул, промычал что-то невразумительное, а потом спросил голосом Кривозубого:
— Как там мои девки? Тихо себя вели?
— После того, как я им сказал заткнуться, больше не пикнули. Может, померли?
Пауза.
— Не, живые, — ответил Кривозубый. — Вон, моргают глазами.
— Ты бы воды им дал, а то не дотянут до поселения.
— Так осталось недолго. Авось не помрут.
Они говорили странно, не так, как говорят у них в деревне. Выговор был другой.
— А что ты с ними делать собираешься?
— Ещё не знаю. Может, продам. А может, себе оставлю. Эта белая сучка, конечно, рожей не вышла, но зато характер у неё какой. Я её научу себя вести! — Послышались хлопки. Кажется, Кривозубый похлопал себя по колену и звонко заржал.
Что это он имел в виду?
Дара постаралась принять другую позу, немного подтянуть тело вверх, чтобы стало видно, что происходит вокруг. Спину в такой позе заломило, но теперь, когда она легла на живот и вывернула голову, обзор был получше. Возница оказался невысоким худеньким человеком, закутанным в объёмную тряпку, из которой торчали клоки ткани. Рядом с Кривозубым он смотрелся совсем малышом. Дара постаралась рассмотреть что-нибудь ещё, но ничего, кроме рассветного неба и чернеющих верхушек голых деревьев, видно не было. Тут снова заговорил Тонкий: