На третий день избиений не было — наверху её ждала Ава. Глаза потухшие, но чистая и одетая во что-то не своё. Каштановые волосы распущены. Кривозубый приказал девчонке идти к деревьям и встать спиной к стволу. Дара заметила, что за спиной у него лук — её лук. Тот увидел, что это замечено, и ухмыльнулся — нагло, самодовольно.
— Лук — просто песня, да?
Дара молча уставилась на него.
— Кто его сделал?
— Мой брат.
— Тогда надо было везти сюда твоего брата — он бы мне делал такие луки.
— Да ты не переживай об этом, Тайс, — произнесла Дара изменившимся голосом.
Брови мужчины взлетели вверх, но выражение мигом сменилось на всё ту же кривую усмешку.
— Подслушала моё имя, сучка? Плевать, что тебе с него проку.
Он велел идти за ним, и, когда они отошли шагов на сто, достал стрелу и прицелился.
— Эй, Ава! Стой смирно, не шевелись.
Та замерла, но дёрнулась, когда в дерево над её головой вонзилась стрела.
— Я тоже неплохо стреляю. Но и ты, врать не стану, меткая. Попробуешь?
Дара покачала головой.
— Давай, попробуй. Или следующая стрела полетит ей в глаз.
Дара не двинулась с места.
— А ты не особо печёшься о малышке, да? Не слишком-то вы знакомы. Ну, тогда и хрен с ней.
Он поднял лук и снова прицелился. Даже отсюда Дара видела, как заблестели на обрамлённых красивыми пышными волосами щеках две тонкие дорожки.
— Хорошо. Я выстрелю.
— А, вот так бы сразу. — Он заулыбался во весь рот. — Держи. Только не думай, что сможешь прицелиться в меня, дура. Я тебе быстро кишки вспорю.
Достал нож и стал наблюдать.
Дара встала в стойку, подняла лук. Только бы руки не дрожали от боли.
— Куда стрелять? — Её голос прозвучал глухо.
— Куда? А стрельни-ка нашей малышке между ног. Эй, Ава! Раздвинь ножки. Ты же знаешь, как, сегодня тренировалась. — Он мерзенько подмигнул Даре.
Ава покорно расставила ноги. Дара прицелилась. Только бы не дрогнула рука, только бы не дрогнула. «Не думай ни о чем. Это просто выстрел. Такой же, как и другие. Не думай слишком долго. Вдох. Выдох. Отпускай».
Стрела свистнула и вонзилась в дерево прямо между двух расставленных ног.
— И правда хороший глаз. Давай сюда! — Кривозубый вырвал лук из рук девочки. — Ну всё, тащи свою задницу в яму.
— Ты не переживай насчёт моего брата, Тайс, — снова повторила Дара.
— Чего?
— Он уже наверняка где-то рядом. Сам придёт, и искать не надо. Наши уже давно вас выследили. Мой брат меня найдет. А когда это случится, стрела будет торчать не у неё между ног, а у тебя между глаз!
— Ах ты сучка! Угрожаешь мне? — Он залепил Даре такую затрещину, что та повалилась на грязный снег. — Только знай, что этого не будет, ясно тебе? Никто не придёт, дура. А знаешь почему? Потому что они кормят падальщиков. Нет больше твоей деревни. Всех, кто был, мы перебили. И братца твоего наверняка тоже. Что, неприятные известия?
Он доволок пленницу до ямы и опустил обратно. Еды не дал.
Девочка слушала скрежет задвигаемой доски, слушала, как Кривозубый куда-то поволок Аву, слушала, как их шаги замерли где-то там, съеденные пустошью.
Значит, мертвы. До этого надежда все ещё трепыхалась внутри. Надежда на то, что кто-нибудь придёт и спасёт её. А раз так — то больше ничего не осталось.
«Тогда и мне лучше умереть».
Зачем-то она стала раздеваться. Может, чтобы ускорить это событие. Скинула грязную куртку, всю в крови, скинула штаны и сапоги, скинула жилетку, рубашку. Вдруг почувствовала, как что-то выпало из обширного кармана рубашки на землю. Пошарила рукой, перебирая своё тряпье. Коробочка!
Дара вспомнила, как сунула безделушку в карман. Как же это возможно, что она до сих пор её не заметила? Девочка взяла в руки игрушку и прижала к груди. И разом вся тяжесть, всё безразличие к своей судьбе и к происшедшему спали, и слёзы, горячие, жгучие, ядовитые полились по щекам. Слёзы падали вниз и уходили в землю, как будто память обо всём, что случилось.
Немного успокоившись, Дара стала думать, мёртв ли брат, мертва ли мать. Кривозубый сказал, убили всех. Но что, если он наврал? Так, чтобы напугать её. Может, Кий уже на подступах к их логову? Ищет её. А может, он лежит где-нибудь со стрелой в сердце. Или сидит в соседней яме — они же упоминали, что взяли в плен кого-то ещё. А значит, и ей помощи ждать не от кого.
— Да, — сказала она вслух, обращаясь к серебристой коробочке, — ты должна была принести мне удачу, так говорила мать. Но что-то не справилась со своей задачей. Бесполезный хлам! — вдруг заорала она, швырнула коробочку куда-то в темноту и со мстительным удовольствием услышала, как та шмякнулась о торчащий из земли камень. — Не нужна ты мне!