Семью он помнил. Помнил их дом, маленький, с черепичной крышей, помнил чёрную пушистую собаку и старшего брата с матерью. Только отца не помнил совсем, может, его и не было. А что потом — всё размывалось, пряталось где-то в глубине памяти. И опускаться туда пока что не хватало смелости. Но часто, лежа по ночам без сна, он думал о доме и о том, живы ли они, мать и брат. Вот бы найти их, вот бы разыскать то место, где стоял их дом. Айвис нашёл его в Вейо — там маленького мальчика приютила в своей ночлежке для однодневных путешественников добрая женщина. Её Тео тоже помнил, но смутно, и, наверное, не узнал бы. На этом все следы и ниточки, ведущие его в собственное детское прошлое, обрывались, и наступало только одно настоящее, которым и стал Кайро.
Мальчик провёл рукой по выступающей кнопке справа от зеркала и услышал тихий звук отъезжающего потолочного окна. Стоило признать, ему нравилось жить одному. С тех пор как Эрик, его сосед по комнате, пропал в южной части города, нового соседа у него не появилось. Эрика искали несколькими отрядами, но безуспешно. Он стал первым из семерых.
Тео прошёлся по комнате туда-сюда, налил в стакан воды из стоящего на деревянном столике кувшина и залпом осушил его. Заметил на пальце кровь, облизал, поморщился, сдвигая тёмные брови. Вспомнил вдруг о сегодняшней находке — странная девчонка, дикая, говорит на среднем с заметным акцентом. Одежда вроде современная, но лук и остальное — и откуда она только всё это взяла? При том, что у неё робот, о котором мечтал бы каждый в Кайро, да ещё на ходу.
Айвис запер её в дальних комнатах до выяснения обстоятельств. Временами он действует жёстко, но это необходимо для общей безопасности — так он говорит. Девчонка могла быть и шпионкой из Меркурия, хотя Тео как-то не очень в это верилось. Тем не менее Айвис кинул её в тюрьму. При этой мысли он весь преисполнился злости. Да их тут всех держат как в тюрьме! Ни выйти, ни уехать. А теперь будет ещё хуже.
Немного успокоившись, Тео признался себе, что перебарщивает. Он прекрасно знал, что никто на самом деле их тут не держит. Иди куда хочешь. Только никто пока не уходил. У Айвиса было правило — никогда не рассказывать детям обстоятельств их прошлого. Гесса и Келлер, похоже, его поддерживали, потому что, сколько Тео ни пробовал аккуратно выспросить подробности о себе, от Айвиса он ничего не добился. Понимал он и то, что многие меры были оправданы — уходить слишком опасно, тем более что поодиночке выжить сложнее. Они заперты здесь, в своём маленьком безопасном мире, и остаётся только гадать, откроется ли когда-нибудь дверь, отделяющая их от всего остального.
Утром трое химер встретились за завтраком. Тео, пришедший последним, уселся за стол, поставил перед собой тарелку пшенной каши и стакан чая и посмотрел на друзей. Алис казался подавленным, его взгляд был рассеянным и неспособным сфокусироваться на чем-либо одном. Под носом запеклась маленькая струйка крови. Тео понял всё без слов, потому что знал: Алиса периодически мучают головные боли, которые сопровождаются носовыми кровотечениями и бессонными ночами. Судя по всему, эта ночь была как раз такой. Лиза выглядела ещё злее, чем обычно, ковыряла завтрак и поглядывала на проходящих так, что те предпочитали огибать их столик метра за три, не меньше. Завтрак в такой весёлой компании бодрости не прибавлял, однако Тео решил смириться с обстоятельствами и молча поглощал уже успевшую остыть кашу. Доел он в полном молчании, и, как только положил в рот последнюю ложку, Лиза, которая до этого предпочитала на него не смотреть, подала голос:
— Нам необходимо разобраться с тем, что происходит.
Это прозвучало так резко и неожиданно, что Алис поперхнулся. Тео хотелось рассмеяться, но он удержался, ведь никому не известно, что бы последовало за этим. Ему всегда нравилось это качество подруги — говорить всё прямо и без обиняков. Подбирать слова, особенно когда дело касалось того, чтобы кого-нибудь обругать, было не в её стиле. Многих это раздражало, но Тео считал, что, наоборот, такое качество делает общение очень удобным. Не нужно гадать, что думает собеседник, и тем более лезть к нему в голову — он всё сообщит тебе сам и ни разу не солжёт. Да, такова уж была Лиза.
— Ты о чем именно? — уточнил Алис, потому что многие события в последние дни набирали обороты.
— Как о чем? — Девочка нетерпеливо махнула рукой с аккуратно подстриженными маленькими ноготками и тонкими пальчиками, на одном из которых красовалось серебристое потёртое колечко с прозрачными камушками по окружности, найденное ею в одной из жилых квартир Венерсберга или выменянное на что-то, найденное там же. — Я говорю о пропажах, — чётко произнесла она таким тоном, как будто ничего больше не могло сейчас занимать их внимания. — Или вы о той замарашке, которая шлялась по городу в компании явно украденной пантеры?