После чего она огрела собеседников таким взглядом, которому позавидовал бы и василиск. И те не решились признаться, что девчонка действительно занимала их мысли, по крайней мере, часть из них.
— А что говорит Гесса? — рискнул спросить Алис.
Лиза пожала плечами.
— Ничего. Лесте не лучше, но меня к ней не пускают до тех пор, пока она не разрешит.
— А сеансы?
— Телепатия бесполезна, — отрезала Лиза злобно.
Она была сильным телепатом, возможно, самым сильным в Кайро после магиков. И если она говорила, что это не помогает, значит, так оно и было.
— Нам нужно выяснить причину. Понимаете? Причину.
Тео кивнул.
— Думаете, дело в пустыне? Говорят, во времена Катастрофы подобное случалось. Вдруг всё повторяется?
— Возможно. — Лиза кивнула. — А может, и нет. Всего пропало семь человек — теперь шесть — и только трое из них — в пустыне. Остальные должны были быть далеко от неё.
— Хорошо, давайте прикинем, — вступил в разговор Алис, потирая виски, — кто и где исчез. И когда.
— Эрик и Крам пропали в южной части, но это предположительно, потому что их было двое и никто точно не знает, далеко ли они успели отойти от Кайро, — начал Тео и тут же достал блокнот и принялся набрасывать схематичную карту старого города.
— Леста, Эрма и Марик, получается, неподалёку от Лисьих камней, — продолжила Лиза, и Тео нанёс это место на карту.
— Аня и Лор, как говорят, в старых лабораториях. Но неизвестно, успели ли они дойти туда.
— Значит, Эрик и Крам — уже почти два месяца назад, Аня и Лор — три недели назад, а Леста и остальные — с неделю.
— Всё выглядит так, как будто движется по нарастающей. — Алис скорчил рожу, словно увидел приближающийся смерч.
— Не смешно, Ласточка. Беру на себя Гессу — выведаю у неё, что возможно. А вы узнайте все про Аню и Лора: зачем шли в лаборатории, что хотели найти.
Лиза резко встала из-за стола, после чего маленькая ложечка с шумом подскочила и упала на пол. Лиза окинула тяжёлым взглядом всех, кто рискнул обернуться. К счастью, Рай почти опустел.
— Ну всё, увидимся в оранжерее.
И она стремительно бросилась к выходу.
Она всё делала стремительно, и это тоже нравилось Тео. Нравилось с самого детства, когда она, маленькая, но уже очень суровая, залепила ему первую оплеуху.
Сегодня им, наряду с другими, предстояло работать в оранжерее до ужина. Видя, что Алис собирается уходить, Тео остановил его:
— Я хочу сначала зайти к Профессору, пойдешь со мной?
— Почему нет, — ответил приятель и поплёлся к выходу. — Хочешь посмотреть на робота?
— Ага.
В жизни Кайро было много рутины. Можно даже сказать, что она вся состояла из рутины, но бывали места, куда удавалось сбежать от обыденности хотя бы ненадолго, и лаборатория, как они просто называли место, где работал Профессор и несколько его нынешних учеников, была как раз таким местом. Сам Инкус, саркастичный и неразговорчивый, предпочитал общество тех, кто умер не менее трехсот лет назад, читая справочники и словари, книги по робототехнике и прочую научную литературу, которую ему только удавалось достать. Но место, созданное им здесь, на базе прошлой лаборатории, притягивало всех, как магнитом. Профессор, несмотря на брюзжание по поводу того, что на его территории вечно околачивается кто ни попадя, и его речи о том, как ему ненавистны праздношатающиеся личности, втайне был доволен этим обстоятельством, потому что ему нужны были зрители и помощники для мелкой работы.
В глаза ударил свет, яркий после тёмного коридора. Лаборатория представляла собой обширное помещение со вторым ярусом, куда вели узенькие лестницы, разбросанные по периметру. Сквозь прозрачный потолок бил яркий свет. В зимнее время, когда снег, бывало, шёл дни напролёт, руководитель лаборатории заставлял подопечных чистить его с особой тщательностью и на любое возражение неизменно повторял тоном, не терпящим возражений, что ему для экспериментов и нормального продолжения работы просто необходим дневной свет, который не могут заменить никакие лампы. Сейчас, когда снег стаял и на улице теплело, когда пахло весной и талой водой, а солнечные дни радовали всё чаще, жизнь лаборантов становилась заметно легче.
На столах, столешницах и длинных прилавках в условном хаосе было разложено великое множество самых разномастных предметов: детали, приборы, минералы. Четыре мальчика, одетые в комби разных оттенков серебристого, зелёного и синего, и девочка с каштановыми волосами и веснушками склонились каждый над своим столом, над чем-то увлечённо работая. То же делал и Профессор, который, кажется, не заметил входящих. По одному из столов гордо расхаживал механический попугай, гордость Профессора, собранная им собственноручно. Обычно попугай верещал не переставая, но сейчас предпочитал отмалчиваться.