А потом, во второй половине дня, двери офиса распахнулись и на пороге возник тот, кого уже давно перестали ждать. Кузьмин Максим Васильевич.
Да, я злилась на него. Злилась за те слова, которые Макс бросил в доме своего отца, когда я пыталась помочь. За то, что так безалаберно относился к работе. Да даже за то, как он вел себя со Светочкой. Все эти «киска, принеси кофе» и «детка, подними вот ту ручку, а то под стол закатилась» возмущали меня до глубины души.
Но я старалась держать себя в руках и не обращать внимания. Мне было чем заняться помимо насылания проклятий на голову шефского сына.
Через полчаса должно было начаться первое совещание, на котором требовалось мое присутствие. Как выяснил, блудный шеф решил все же уделить минутку внимания партнерам по бизнесу. Я старательно отводила глаза от его нахальной смазливой физиономии, чтобы лишний раз не искушать свое терпение.
Взять себя в руки удалось далеко не сразу. Но с этой непосильной, казалось бы, задачей я справилась к началу встречи. И уже со спокойным лицом реагировала на выпады Макса.
– Киска, а ты щетку или веник под кроватью держишь? – хмыкнул он, пока я раскладывала документы и подготавливала проектор к встрече.
– Зачем? – вопрос сорвался с губ сам по себе, а я ведь зарекалась игнорировать фразы, не касающиеся работы или его отца.
– Если тебя тянет на стариков, лучше иметь под руками. Иначе как выметать песок из-под кровати? – и он рассмеялся, заставив меня гадать, как давно он продал душу сатане.
С трудом проглотив колкий ответ, я выглянула в приемную, где Светочка приветствовала гостей, интересовалась что они будут пить и тянула время, пока я бегала по залу как угорелая, а Макс сидел закинув ноги на стол.
– Добрый день, – я широко улыбнулась. – Проходите, занимайте места. Я сейчас, одно мгновение.
Когда дверь за партнерами закрылась, я метнулась к Светочке, которая включала кофемашину.
– Сможешь глянуть, не поступали ли деньги от?.. – я кивнула в сторону зала совещаний.
Внутреннее чутье подталкивало память, а та в свою очередь пыталась достучаться уже до меня. Но я все никак не могла понять, что меня беспокоит. Вроде все нормально, старые партнеры, уже провели несколько сделок. И вот они собираются заключить с нами еще один договор.
– От этих-то? – Светочка на меня удивленно глянула и нажала на кнопку. – Насть, ты чего? Они кампанию придумали голливудского масштаба. А задатков мы месяц добиться не можем, да и Василий Петрович неделю назад жаловался. Забыла?
Я ахнула, прижимая ладонь ко рту. Действительно, забыла. А если уж я забыла, то Макс… тьфу, ты, Максим Васильевич точно не в курсе.
– Спасибо, – пискнула я и кинулась обратно в зал совещаний.
Представитель партнеров как раз начал рассказ о грядущем проекте, намекал на то, что деньги будут чуть позже и давил на порядочность их фирмы и то, сколько лет они вместе с нами сотрудничают. Панибратски хлопал шефского отпрыска по плечу, намекал на совместный поход в клуб.
В общем делал все то, на что не повелся бы Василий Петрович. Потому что тот, в отличии от своего сына, знал, с кем имеет дело. Но Макс безмятежно улыбался, и не думая снимать с ушей лапшу.
И как теперь предупредить об этом моего непутевого начальника, который сейчас строит из себя важную шишку и согласно кивает на каждую реплику докладчика?! Если он согласится или что-то подпишет… Или отдаст проект в работу… Это же крах! Их мы от банкротства спасем, а сами ой, как влетим.
Ведь не оттаскивать же его в сторону, чтобы переговорить с глазу на глаз!
Понимая, что выбора у меня нет, я тяжело вздохнула и направилась к Максу.
До ушей долетали обрывки льстивых фраз “клиента”, а в висках стучала кровь. Из принятого секунду назад решения бросало в жар, ладони похолодели, а ноги подгибались.
Но я должна это сделать! Должна! Или все, чем фирма занималась последние полгода просто развалится на мелкие осколки.
Макс сидел во главе длинного стола, крутил в пальцах ручку, делал вид что все понимает и способен принимать решения. А я чувствовала, как сердце бьется где-то под горлом и перехватывает дыхание.
Остановилась по правую руку от Максима Васильевича, резко выдохнула, как перед погружением под воду и наклонилась к его уху. В этот момент перед глазами потемнело, а от его близости бросило в жар.
Но я пересилила себя и смогла открыть рот.
– Они банкроты, – шепнула я, надеясь, что кроме него меня никто не слышит, – Мы не должны соглашаться ни на что, пока не увидим задаток.
Выпрямившись, я нашла в себе силы не упасть в обморок и даже улыбнулась докладчику. Сердце все еще трепыхалось загнанной птицей, ладони вспотели, а я надеялась, что не покраснела. Хотя куда там! Наверняка покраснела.