Всё же решилась поднять на него глаза. Ладони крепко вцепились в руль, взгляд сосредоточен на дороге, на скулах играют желваки.
Он не сразу ответил. Точнее, наверное, минут десять никак не пытался разрушить повисшее молчание, и только припарковав машину возле моего подъезда, резко поддался в мою сторону, заставив испугано вжаться в сиденье.
Какие же чёрные и безумные у него глаза.
- Нужна. До боли нужна. Болею тобой, понимаешь? Сильно, долго, и никакие лекарства не помогают.
Приблизился вплотную, обхватил ладонью затылок, и вот я уже чувствую жар его дыхание на своих губах.
Глаза в блаженстве закатываются, и я сама тянусь к нему, мечтая, наконец, узнать вкус его поцелуя.
- Понимаю. Я и сама болею. Ты заразил меня. С первой встречи, с первого взгляда. Как излечиться?
Тянусь к его губам. Всего какие-то миллиметры и я погружусь в пучину безумия, но Макар удерживает, не даёт переступить грань. Изводит и себя, и меня.
- Никак. Мне, наверное, ничто не поможет. А у тебя дома прекрасный врач. Он залечит все раны, и ты обязательно будешь с ним счастлива. С ним, не со мной, ясно? Это наваждение, оно пройдёт. Не стоит платить за него такую высокую цену.
Отстраняется. Вновь вцепляется ладонями в руль и больше не смотрит на меня. На скулах всё так же играют желваки, взгляд какой-то пустой и бесчувственный.
Напоследок он холодно отрезает:
- Иди домой. Уже поздно. Меня в гости приглашать не нужно. Как-нибудь забегу к вам. Лет через пять. Надеюсь, увижу крепкую, счастливую семью, с оравой детишек и любящими родителями. Даже не сомневайся, у тебя она будет.
Я выбежала из машины, до крови прокусывая ладонь, и вытирая свободной рукой обжигающие слезы.
Ненавидела его. Ненавидела за каждый взгляд и каждое слово. Счастливая семья? Она была. Была до тебя. А теперь всё рухнуло.
Какие детишки? Какие любящие родители? Мне бы себя по кускам собрать.
Забежала в подъезд, слыша звук отъезжаюшего автомобиля. Пусть убирается. Пусть исчезнет. Пусть никогда больше не появляется. Пусть вернётся..
Лежала дома прямо на полу, в прихожей. Только скинула пальто и сапоги. На большее сил не хватило. Сколько прошло времени? Час, два? Плевать. Мне было на всё плевать
Я вернулась домой. Вернулась к мужу. Умом понимала, что так правильно, а глупое сердце болезненно ныло. Хотелось выдрать его к чертям из груди и прекратить эти дикие страдания.
Звонок в дверь. Пора встречать мужа.
Поднялась с пола, вытерла слезы, чуть привела себя в порядок, смыв чёрные разводы от туши.
Ещё один настойчивый звонок. Подожди, Андрюша. Дай мне взять себя в руки. Дай вернуть тебе прежнюю, любящую, счастливую Дашку, что с большим удовольствием делила супружеское ложе.
Сегодня мне, наверное, то же придётся лечь под Андрея. Если не сейчас, так к вечеру. Это станет лучшей консумацией нашего примирения, только вот от одной такой мысли к горлу подступила тошнота.
Вот что безвозвратно ушло из наших отношений - желание. Я больше не чувствую сексуального влечения к мужу. Он мне лучший друг, самый близкий человек, но не любовник.
Ничего, перетерплю. Многие так живут, и я свыкнусь. Не велика трагедия.
Натянула улыбку, сделала глубокий вдох, распахнула дверь...и чуть не потеряла сознание.
Но пороге стоял ОН. Тяжело дышал, всё ещё держал палец на звонке, смотрел на меня диким, бешеным взглядом.
Секунда, две, три... Мы молчим и смотрим друг на друга.
Четыре, пять шесть... Резко переступает порог, запахивает за собой дверь ногой и притягивает к себе, обхватывая лицо обоими ладонями.
Прислонился лбом к моему лбу, смеряя всё таким же животным взглядом, буквально с остервенением выдыхая прямо в губы:
- Не могу. Нет сил. Кружил возле твоего дома и не мог уехать. Прогони. Прямо сейчас, слышишь? Прогони к чертоврй матери!
Вместо этого тянусь к его губам, сливаясь в долгожданном, диком, совершенно невероятном поцелуе. Пути назад нет.
Его не было с самой первой секунды нашего знакомства.
Подхватывает на руки, с силой прижимая к своей груди и отрываясь от моего жадного рта лишь на одно мгновение.
- Где спальня?
Беспомощно махнула рукой в нужном направлении, обхватив ладонью его шею и вновь потянувшись к губам. Мгновение, и я чувствую их вкус.
Вот теперь рубикон пройдёт. Никто уже не заставит нас остановится. И моя жизнь больше никогда не будет прежней.
Всё только начинается и всё кончено. Он заносит в спальню, так же ногой запахивает за нами дверь и несмотря на пробивающую дрожь нетерпения - бережно опускает на кровать, нависая сверху.
Смотрю в его чёрные глаза, провожу ладонью по колючим щекам и понимаю, что люблю. Не так, как Андрея. С каким-то тёмным, мрачным оттенком, но люблю.