В тот день они оба приехали в больницу. Брат внимательно слушал каждого специалиста, а после несколько часов общался только с Андреем. Его мнение даже среди врачей считалось одним из самых авторитетных.
Даша всё это время стояла возле моей кровати, крепко держала за руку и каждый раз морщилась вместе со мной, когда медсестра не могла попасть в вену и понаделала во мне десятки лишних дырок.
Тогда я видела столько неподдельного беспокойства и волнения в её глазах, а Макар так просто, без какого-либо стеснения общался с Андреем, что мне даже стало по-настоящему стыдно за свою слежку. Чувствовала себя неблагодарным дерьмом, проворачивающим грязные делишки за спинами близких людей. Хотела на следующее утро позвонить детективу и отменить его работу, но уже вечером того же дня мне на почту пришло письмо с этими фотографиями.
Господи, они ведь трахались сразу после моего обследования. Два часа Дашенька бережно сжимала в руке мою ладонь и нежно улыбалась, а после, улучив момент, отдалась моему братцу в какой-то пустой ординаторской. И ведь даже тот факт не помешал Макару уже через пару минут, как ни в чем не бывало, продолжить расспрашивать Андрея о моём здоровье.
Не могла поверить, что они способны на такую подлость. Ведь это лицемерие наивысшего уровня.
Я не знала, как теперь общаться со всеми тремя.
Андрею не могла даже толком в глаза смотреть. Странное дело. Я испытывала перед ним дикий стыд, хотя никак его не предавала, а эти двое общались совершенно спокойно, без толики смущения.
Эту сучку хотелось просто задушить. Влезла в душу, как самая последняя тварь. Играла в подругу, а при этом кувыркалась с братом при любой удобной ситуации. И ведь она всё знала. Я поделилась с ней самым сокровенным.
Никогда и никому не могла рассказать о своей запретной любви. Даже себе самой сознаться, что испытываю к брату далеко не родственные чувства было крайне тяжело. До недавнего времени о моей "болезни" догадывалась только мамашка, но её, к счастью, это совершенно не заботило.
А вот Даша...Что ж, очередое подтверждение, что никого нельзя подпускать так близко к сердцу, если, конечно, нет желания собирать его по кусочкам долгие годы.
Хуже всего было с Макаром. Я по-прежнему разрывалась от ненормальной, болезненной любви, но вместе с тем начала испытывать дикое отвращение. Не понимала, до моего сознания просто не доходило, как он мог так поступить с Андреем...со мной.
Не знала, был ли он по-настоящему, по крови мне родным, но теперь уже ничего не имело значения.
Я не перестала его любить, но чётко осознала, что уже никогда не будет этой дешувной близости и теплоты. Может, я самая наглая эгоистка, но видя, как он разрывается между судом, больницей, работой и своей потаскушкой, даже испытывала некое удовольствие, но куда в большей степени накатывала непроходящая тоска.
В этом мире больше не было ни одного "моего" человека. Ни настоящих друзей, ни родственников.
Лежа в больничной койке и в очередной раз глядя на трубки капельницы я поняла, насколько всё бессмысленно.
Этот судебный процесс. Мне всё равно, что станет с Сомовым. Знаю, что даже при максимальных стараниях брата, он может оказаться в колонии поселения на несколько лет, из которых просидит меньше половины и выйдет по удо. И это в самом благоприятном для нас раскладе. А скорее всего, всё выстявяят так, что это я обкололаа его виагрой и изнасиловала.
Моё лечение просто отдельная тема. Собрали целый консилиум. Экстренно ищут донора. Пытаются пропихнуть меня "вне очереди". Столько людей сражаются за жизнь человека, которому она совершенно не нужна.
Я с детства привыкла к мыслям о смерти и на сегодняшний день видела в ней скорее покой и избавление, чем что-то ужасное.
Когда получила фотографии всю ночь думала, что теперь делать дальше. Мысли в голове мелькали совершенно разные. Больше всего хотелось просто выйти с окна и покончить со всем самым простым способом. Но моя сучья натура не позволит этого сделать.
А как же Андрей? За его спиной так и будет твориться вся эта грязь?
Ну уж нет. Они оба ответят по заслугам. И мой братец, и тем более эта сучка. Раз никак не может определиться между двумя мужиками, придётся прийти на выручку.
Слёзно, но я всё же смогла упросить перевести меня на домашнее лечение. Конечно, при мне постоянно была медсестра и добрая подруженькая Дарья, но я наконец получила возможность не только оказаться в родных стенах, но и проскользнуть в кабинет брата.