— Ну и куда же ты теперь? Типа, надо же что-то делать.
Я равнодушно пожала плечами.
— Завтра подумаю, а теперь, Сережка, давай-ка выпьем.
— Ты ко мне совсем серьезно не относишься, — с укоризной вымолвил он и опрокинул в рот рюмку коньяка.
— Извини, Сережка, не отношусь.
— Ты очень красивая и очень умная женщина, Лариса, — он еще раз повторил трюк с рюмкой.
— Забыл сказать «типа». Типа красивая, типа умная и типа женщина. Эх ты, Серега. Выпьешь еще чуточку — станешь сравнивать меня с ботичеллевской Венерой.
— Нэт. Серег прав. Ты очень красивый дэвушка! — Абдулла вмешался в нашу беседу.
— И голова у тебя светлая, — вот вам и вездесущий Митрич.
— А стихи ты пишешь просто потрясающие, — Ленка наконец то отдала дань моим талантам.
— И мы Вас очень любим, Лариса, очень. — Светлана Денисовна сиятельно улыбнулась мне и повела грудью.
— Накатим за Ларискино здоровье, ураааа!! — Федин радостный фальцет заглушил прочие голоса.
Оставив честную компанию, я отправилась на поиски туалета. Вышла в холл, посмотрелась в зеркало, поправила волосы, уложенные за энную сумму в «Ив Роша» и приняла царственную позу. Как это там у Маргарет Митчелл: «Завтра будет новый день…»
— Лариса, извините пожалуйста, я Вас давно жду. — Я увидела ее в отражении. Анжелика сидела на кушетке возле стены. Простенькая, в джинсах, футболке и без грамма косметики.
— Анжелика? Почему здесь, почему не в зале за общим пиршественным столом. Мы чудненько проводим время.
— Лариса я хочу с Вами поговорить… — она просительно уставилась на меня.
— Да бросьте Вы. О чем уж тут говорить…
— Лариса, Вы не поняли. Он мой брат. Самый настоящий родной старший брат.
— Кто? — Маленькие подозрительные мурашки забегали по моей спине.
— Андрей. Кто же еще. И он Вас любит.
— Трам-пара-рам. Бум! Бум! — я села где стояла. Хорошо еще, что там где я стояла кто то догадался подставить пуфик, а то я так бы и грохнулась со всей дури на пыльный мрамор.
— Я не шучу. Он не разрешал мне с Вами говорить. Вы же знаете какой он упертый бывает. Андрей меня вообще прибьет, когда узнает, что я сюда к Вам поехала. Я наболтала, что иду к бабушке. Лариса, он Вас правда любит. И злится на Вас страшно, что Вы такая упрямая и ничему не верите. Говорит, что у Вас как у лошади шоры на глазах, и характер змеиный, ой извините, — она застеснялась.
— Постой Лика. Давай-ка на ты, — я начала что-то соображать. — У него у самого шоры-шторы. Псих ненормальный. Он что не мог мне сам сразу сказать, что ты его сестра?!
— Да, а Вы… а ты ему и возможности-то не дала. Ну и потом мне кажется, что он хотел, чтобы ты поревновала. А когда ты ночью приехала неизвестно откуда в купальнике, и потом этот случай с угоном… Ну и еще этот шотландец или ирландец, или скандинав. Андрей был очень сердит. А сегодня в столовой… Это не я его уговорила, он сам все решил… Лариса, не оставляй все так как есть, пожалуйста. Не оставляй Андрея…
Анжелика еще продолжала объяснять, когда я схватила первого попавшегося официанта за грудки и рявкнула «Счет за третий стол, быстро. Промедление смерти подобно!»
— Счет оплачен — промямлил он, выдирая лацканы пиджака из моих пальцев.
— Кем оплачен? Кто посмел?
— Господин Абдулла Саид Акшемсеттиноглы. Выписал чек на полную сумму, — официант вырвался и убежал, по дороге опасливо оглядываясь.
Идти отказываться или же благодарить шейха заняло бы кучу времени. Время терять было нельзя.
— Я им все объясню. — Анжелика поняла мое смятение. — Ты езжай. Он дома.
— Спасибо, — крикнула я ей уже с улицы, останавливая такси.
Стройная молодая женщина в черном вечернем платье взбежала по лестнице и остановилась перед дверью. Она попыталась успокоить стучавшее как маятник сердце.
Мне действительно пришлось воспользоваться лестницей, потому что лифт, как назло, не работал. К тому же как всегда не было света, и я взбиралась, держась за стенку. Запыхавшись, я добралась таки до нужного этажа, выскочила с черной лестницы на темную площадку, потеряла по дороге туфлю и пребольно ударилась щиколоткой об батарею.