Мне повезло: довольно скоро я выскочила на берег реки, протекавшей мимо деревни Кер’тмен. Свет горел только в парочке землянок. Я кинулась к ближайшей хижине, судорожно ища на стене кнопку открывания дверей (в деревнях жители обычно не запирают домики), но дверь открылась сама, и в проёме показался встревоженный… Маркус.
- Ты?! – одновременно воскликнули мы…
Неожиданные новости
Немая сцена. По глазам Марка я понимала, что он ужасно хотел заключить в объятия непутёвую сестру, но его плотно сжатые губы свидетельствовали, что дать хороший подзатыльник за моё поведение он бы тоже не отказался. Шумно выдохнув, справляясь с противоречивыми эмоциями, Маркус заметил следы забега по лесу на моей одежде.
- У тебя такой вид, будто за тобой ранкор гнался! - Маркус с подозрением оглядел меня с головы до ног.
- Хуже, - еле выговорила я, с трудом переводя дыхание.
- Как ты вообще здесь очутилась?! Я думал, ты направишься в другую сторону... и что ты держишь в руках?
- Братик! Не время для географических рассуждений! Будь великодушен, пусти в дом и подай любимой сестричке воды, пока у неё не наступило обезвоживание организма! - я бесцеремонно перебила Маркуса, пытаясь отвлечь его внимание от "приклеенных" артефактов, заодно мысленно матерясь на причинившие мне столько неудобств мечи.
Будто поняв мою злость, Мечи Уушты отклеились от ладоней, и я едва успела подхватить их в падении и быстро спрятать за спину.
- Извини... просто... неожиданно это всё, - Марк посторонился, чтобы я протиснулась в узкий дверной проём дома.
Внутри оказалось довольно уютно. Попросив брата включить искусственное затемнение окон в целях конспирации, я плюхнулась на мягкий диван в одной из комнат и стала ждать, когда брат принесёт с кухни чего-нибудь поесть и попить (мечи я на всякий пожарный положила рядом с собой). Я не знала, принадлежала ли лачуга Марку, но была абсолютно уверена, что он проживает в ней не один: растения на подоконниках, нарядная скатерть на столе, отсутствие пыли на мебели и масса безделушек на полках шкафов выдавали присутствие женщины в доме. Через несколько мгновений моя догадка подтвердилась: из соседней комнаты осторожно вышла очаровательная голубокожая тви'лечка, но, увидев меня, взмыленную и растрёпанную после бега, с лёгким вскриком поспешила на кухню. Я усмехнулась, прибавив единицу к длинному списку любовниц Марка, и стала озираться в поисках хоть чего-нибудь съедобного, хоть самой заплесневелой корочки хлеба, ибо голод уже нещадно терзал желудок.
Спасение появилось в виде Маркуса, принесшего огромный поднос с жареной тушкой незнакомого мне зверя и графином свежевыжатого сока. Пробормотав "спасибо", я с жадностью набросилась на угощение, позабыв о назначении столовых приборов. Марк некоторое время с улыбкой наблюдал, как я руками разрывала мясо и отправляла огромные куски в рот, а потом обернулся и тихо позвал свою стеснительную подругу. Услышать её имя мне не позволило собственное чавканье, но столь мелкая и незначительная деталь по сравнению с проблемой наполнения желудка меня взволновала мало.
Наконец я оторвалась от процесса поглощения пищи, запила всё соком и довольно откинулась на спинку дивана, безразлично созерцая фигуры сидевших напротив Маркуса с тви’лечкой.
- Ну? - голос Марка вывел меня из состояния сытого транса. - И что ж с тобой приключилось?
Я уже собиралась огрызнуться, как выражение лица брата заставило меня виновато опустить глаза. Было нетрудно понять, что Маркус разрывался между двумя противоречивыми побуждениями: либо наорать и хорошенько отшлёпать маленькую негодную сестрёнку (вполне справедливое намерение), либо успокоить и разогнать все её страхи, как и подобало лучшему другу. Я полностью отдавала себе отчёт в том, что сама виновата во всех своих неприятностях, и что я поступила как последняя дура, несколькими часами ранее разругавшись с Марком и демонстративно уйдя от него в лес.
Марк, милый Марк... не перечесть всех эпизодов, когда я буянила, собачилась с ним на почве непомерной опеки над собой, специально создавала ему проблемы... терпел он только потому, что питал искреннюю привязанность к младшей сестре. Внезапно я подумала, что б случилось, если бы он не пустил меня, такую гадкую и вредную, в свой дом. Мне стало так страшно и невыносимо стыдно за отвратительное поведение, что я чуть не разрыдалась.