Итак, факты: я служу в роте, набранной под эгидой Ковенанта, которую возглавляет аристократка с виде́ниями Второго Бича. Смежный факт: это та же самая аристократка, которой лорд Элдурм отправил столько любовных писем.
Из тех самых многочисленных писем я знал, что её семья не просто знатная, но настолько благородная, что дед Эвадины когда-то служил советником при короле Томасе, когда тот девяти лет от роду взошёл на трон. А ещё её семья владела значительной частью лучших земель Альбериса. У красавицы с настолько почтенной родословной и с таким богатством наверняка отбоя нет от поклонников, и всё же она здесь, командует несколькими сотнями якобы искуплённых злодеев, которые направляются, скорее всего, на бойню.
«Что она здесь делает?», думал я, стараясь ухватиться за вывод, которого никак не мог отыскать. «Чего она хочет?»
Ответ пришёл удивительно быстро и был произнесён голосом Сильды – терпеливым, выверенным тоном, который я так хорошо знал – громким и ясным, словно она лежала рядом со мной: «Семья отвернулась от неё за это, а может быть даже и отреклась. Такая жертва исходит лишь от чистосердечного желания одного: перемен, Элвин. Эти видения, о которых она говорит, если, конечно, она верит, будто они реальны, породили в ней то же самое желание, которое овладело мной. Она хочет того же, чего хотела и я; чего должно было достичь моё завещание. Она хочет всё изменить, но не словами».
Меня наконец переполнила усталость, веки закрывались, а крыша палатки растворялась в черноте. И, пока я погружался в сон, мудрость Сильды сопровождала меня в пустоту: «И, как и мне, ей для этого понадобишься ты…»
До внешних пикетов королевского войска рота добралась к полудню. Мы некоторое время бездельничали, пока капитан с сержантом Суэйном ходили посоветоваться с каким-то благородным светилом, которое здесь командовало. Рота ожидала на склоне небольшого холма, откуда неплохо было видно всё воинство, и я быстро потерял счёт знамёнам, поднимавшимся над городком палаток и загонов для лошадей. Частично лагерь скрывал покров из тумана, столбов дыма, пота и дыхания огромного числа людей и животных. И всё равно мы с Торией смогли довольно точно прикинуть общую численность, и многочисленные учёные впоследствии подтвердили нашу правоту.
– Пятнадцать тысяч, – предположил я.
– Я бы сказала двадцать, – возразила она. – Надо ещё брать в расчёт маркитантов, а ещё своры слуг и жополизов, которые вьются вокруг знати.
– Великая и могучая армия! – восторженно воскликнула Эйн, снова сияя. Чем ближе маячила битва, тем чаще сверкала её белозубая улыбка. – Грязь Самозванца поляжет перед нами, как пшеница от серпа. – Она говорила так восторженно, что я подумал: пускай Эвадина и успокоила разум Эйн, но точно не исправила его.
– Линия пикетов кривая, – тихо заметила Тория, игнорируя, как обычно, Эйн. – А к югу, похоже, совсем дырявая.
– Посмотрим, где они нас разместят, – прошептал я в ответ. – Стянем где-нибудь выпивки, подружимся с керлами на часах. Может, они не откажутся от стаканчика-другого бренди холодной ночью.
– Пьяные часовые. – Она слегка кивнула в знак одобрения. – Такие мне больше всего нравятся.
К сожалению, все эти хитрые планы пошли прахом, когда вернулся сержант Суэйн и отдал нам приказ разбить лагерь на этом самом склоне. Черты его лица казались мрачнее и неприступнее, чем обычно, когда он рявкал нам распоряжения, чтобы мы поскорее ставили палатки и складывали костры. Я задумался о значении того факта, что Суэйн вернулся без Эвадины, и заключил, что его мрачное настроение как-то с этим связано. Поэтому, когда он выкрикнул моё имя, я ощутил некий трепет.
– Писарь! Ко мне!
Я послушно подбежал к нему, ударил костяшками в лоб и принял позу, подобающую при обращении к просящему: выпрямил спину и отвёл глаза в сторону. Ответил спокойно, поскольку понял, что в его присутствии лучше говорить как можно более нейтральным тоном и без выражения. Его подозрения на мой счёт ещё далеко не стёрлись, несмотря на то, как образцово и честно я вёл записи.
– Возьми ротные книги учёта и тащи капитану, – проинструктировал он. – А ещё захвати чернила и перо. Найдёшь её в шатре под знаменем Ковенанта. Да поживее! – прорычал он, когда я задержался на лишний миг.
По моему опыту все армии непременно производят в изобилии три субстанции: грязь, дерьмо и кровь – по большей части первые две, поскольку многие армии только маршируют туда-сюда, не проливая ни капли крови. Хотя те из вас, кто хоть немного интересуется современной историей, наверняка знают, что это не имело отношения к войску короля Томаса, собравшемуся противостоять орде Самозванца.