– Аскарлийский? – спросил Декин, когда она быстро подошла к нему.
Герта согласно покивала головой.
– Думаю, из южных гельдов.
– И что он говорит?
Обычно весёлые черты лица Герты сменились неохотной гримасой, взгляд с опаской метался между Декином и мечником.
– Декин, это… не очень-то приветливо.
– Просто переведи.
Герта прокашлялась, чтобы сгладить дрожь в голосе, и постаралась говорить как можно спокойнее:
– Что это за отбросы явились? Ты пришёл просить или красть? В любом случае, у меня для тебя есть только смерть.
Декин фыркнул от смеха, тем самым позволив остальным членам банды последовать его примеру. От такого веселья северяне плотнее сбились в кучу, за исключением мечника, который, видимо, принял смех за оскорбление своего мужского достоинства. Прорычав ещё что-то, он вытащил меч из ножен, потряс им в сторону Декина, а потом махнул клинком вокруг. Его хриплый голос по своей резкости звучал почти комично.
– Смейтесь, никчёмные негодяи, – добросовестно перевела Герта. – Смейтесь, а я, Скейнвельд, Меч Альтваров, отправлю вас в могилы!
Это, естественно, вызвало новые приступы смеха и колкостей, а северянин так разъярился, что его лицо приобрело багровый оттенок. Однако наше веселье резко стихло, как только Декин поднял руку. Его лицо приняло сосредоточенное выражение без тени улыбки, всем нам отлично знакомое. Что бы дальше ни случилось, забавным это не будет.
Глянув на Герту, он проговорил:
– Скажи этому тупому пидорку, что он в моём лесу без разрешения. Скажи, что в качестве пошлины я возьму этот прекрасный меч, которым он явно понятия не имеет, как пользоваться. А потом дам ему свободный проход до побережья, где он со своими друзьями сможет найти корабль и сдриснуть к себе домой.
Это предложение казалось необычайно щедрым – Декин редко так снисходительно относился к нарушителям. Однако аскарлиец, видимо, почти не слышал слова, которые передала ему Герта. Когда она договорила, его лицо нелепым образом оживилось, и он рукой поманил Декина к себе. Изо рта аскарлийца полились новые слова, а Декин пошёл вперёд и остановился всего в нескольких шагах от него. Голос северянина теперь звучал тише, а его губы шевелились быстрее.
– Новые оскорбления? – спросил Декин у Герты.
– Молитвы, – сказала она. Её лицо напряглось, и она, Лорайн и остальные отпрянули назад. – Его смертная ода Альтварам.
По лицу Декина пролетела тень, слишком быстро, и я не успел полностью считать эмоцию, которую она отражала. Сначала я подумал, что это презрение, но сейчас мне кажется, что скорее это была смесь сожаления и жалости. Но она быстро исчезла, сменившись той же суровой сосредоточенностью. Стоя перед аскарлийцем, Декин поднял руки – обе по-прежнему пустые, поскольку секира всё ещё висела у него на поясе.
– Ну? – спросил он.
Мечник ещё немного шептал свои молитвы, а потом, схватив меч обеими руками, зарычал и бросился в атаку. Всё закончилось за один удар сердца, как я и предполагал. Декин был прав: даже я понимал, что этот аскарлиец не настоящий мечник. Он слишком сильно сжимал рукоять и не умел держать равновесие. Он бросился слишком быстро, не оставив себе возможности увернуться, когда Декин проворно отскочил от клинка, зажал обеими руками шею северянина и свалил его на землю. Декин заворчал, дёрнув руками, и я услышал громкий хруст переломленного позвоночника аскарлийца.
Декин поднялся от дёргавшегося тела, повернулся и посмотрел на остальных северян. Некоторые открыто плакали из-за смерти своего соотечественника, но большинство так перепугалось, что могло только безмолвно таращиться. Исключение составляла только золотоволосая девушка, которая смотрела на предсмертные судороги мечника с выражением, выдававшим лишь усталое разочарование. Когда он замер, она сняла с пояса длинный кинжал и швырнула на землю. Посмотрев на товарищей, она тихо проговорила одно слово на аскарлийском, и они быстро последовали её примеру – секиры и топорики полетели в неровную кучу у ног Декина.
– Думаю, мы прошли достаточно миль на сегодня, – сказал он, нагибаясь, чтобы забрать меч из обмякшей руки мёртвого северянина. Меч отличался от тех, что встречались в герцогствах Альбермайна: клинок шире, рукоять короче, сделан под одноручный хват.
– Герта, – продолжал он, – спроси наших посетителей, не желают ли они присоединиться к нам на ужин. Утром они могут забрать своё оружие и идти своей дорогой, поскольку их пошлина уплачена кровью. – Он помедлил, взглянув на кромку клинка, на которой блеснуло солнце, довольно хмыкнул и добавил, чуть ухмыльнувшись: – И сталью.