– «Морская Гончая», – прочитал я и наклонился поближе, вглядываясь в слова поменьше под основным заглавием: «Хроника пиратства в первом Троецарствии». Я знал, что первым Троецарствием назывался период истории Альбермайна, когда правили первые три короля из династии Алгатинетов. Современные учёные часто считают его золотым веком, временем, когда королевство было юным, а королевская кровь оставалась чистой. Сильда отмахивалась от таких идей, называя их «шовинизмом зависимых от ностальгии».
– Морская Гончая, – произнесла Беррин со скрытым восторгом, – был отъявленным пиратским капитаном во времена королей Артина Второго и Третьего. Он грозил побережью королевства от Фьордгельда до залива Шалвис. Неизвестно, где он родился, но ясно, что его родной порт находился не в герцогствах.
Она взяла книгу из моих рук, перелистнула несколько первых страниц и показала карту, в которой я узнал изображение морей, омывающих западное побережье Альбермайна. Палец Беррин ткнул в маленькую кучку островков посреди Кроншельдского моря.
– Железный Лабиринт, так его называют. Знаменитое кладбище кораблей. Говорят, его не мог пройти никто, кроме Морской Гончей. Удобное место, чтобы прятать сокровища, как думаешь?
– Ниточка тоненькая, как мне кажется, – сказал я. – Думаешь, Лаклан и Морская Гончая были союзниками?
– Возможно. Но мы точно знаем, что они были современниками. И не будет сильной натяжкой представить, что первейший разбойник Шейвинской Марки и величайший пират своего века организовали какой-либо союз. Хотя до сих пор никто подобной связи не предполагал. Всё это время люди искали контрабандиста, когда надо было искать пирата.
Видя, что сомнение не сходит с моего лица, она рассмеялась и наклонилась поближе.
– Конечно, потребуются дальнейшие исследования. Но в этой библиотеке намного больше упоминаний про деяния Морской Гончей, чем про Лаклана. В конце концов, жители Фьордгельда любят морские байки. Дай мне время и, возможно, мне удастся указать в конкретную точку на более детальной карте.
– Сколько времени?
– Сколько потребуется, – её голос стал тише, она наклонилась ещё ближе и сунула руку мне за пазуху, куда я спрятал ведьмину книгу, – чтобы перевести часть вот этого, поскольку мне кажется, это твоя основная цель, не так ли? Сокровище – мелочь, по сравнению с этим.
Её губы уже касались моей щеки, вызывая инстинктивную реакцию, которую я, к своему удивлению, пытался сдерживать. Слишком, слишком дружелюбная. Впрочем, всякое сопротивление исчезло, когда руки Беррин сомкнулись на моих плечах, и она жарко дохнула мне на ухо.
– Когда аскарлийцы закладывали фундамент этой библиотеки, – прошептала она, – король Эйрик при всех трахнул любимую рабыню на краеугольном камне, а потом перерезал ей горло и облил камень её кровью. Так в те дни призывали благословение богов…
Слова утихли, когда я прикоснулся к её губам своими, крепко прижав её к себе и наслаждаясь чувством женского тела. От движения помост снова дёрнулся, и довольно сильно, и я остановился, прервав поцелуй и нервно оглядываясь.
– Эта штука прочная? – спросил я, на что Беррин ответила смехом, который в этом древнем месте разнёсся долгим и громким эхом.
– Достаточно, – сказала она и приподняла юбки. Вида её ног – длинных, бледных и золотистых в свете лампы – хватило, чтобы забыть все тревоги и снова притянуть её к себе. К счастью для этой истории, мой возлюбленный читатель, насчёт прочности помоста она оказалась права.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Медальон выглядел старым и помятым, но настоящее серебро ярко блестело в моих пальцах. Умелые руки превратили металл в точное подобие верёвки, завязанной сложным узлом. Переплетения верёвки и вздутости в тех местах, где она прижималась к себе, были сделаны с такой тщательностью, которая вызвала улыбку на моих губах.
– Возьми, – сказала Беррин рано утром. После нашего первого довольно энергичного раза мы оставили отвлекающий скрипучий помост и теперь лежали в комнате, где она часто спала вечерами. Спустя пару часов мы, потные и уставшие, сплелись в приятной летаргии на её узкой кровати. Беррин подарила мне серебряный узел, который носила на цепочке под халатом, когда я рассказал ей, что собираюсь сегодня отправиться в пустоши.
– Возможно, тебе придётся хранить эту книгу, – сказал я с легкомысленностью, которой не чувствовал. – Ведь я бы солгал, сказав, что уверен в своём возвращении обратно.
– Это просто что-то вроде талисмана на удачу, – сказала она мне, видя, как я, озадаченно нахмурившись, разглядываю талисман. – Не волнуйся, – вздохнула она, положив голову мне на грудь. – Это не значит, что мы связаны навеки. Подобные заблуждения свойственны вашим поражённым Ковенантом землям, где женщин порабощают как шлюх, называя «жёнами».